Е. Петров - Космонавты Страница 14

— Я прирос к новому делу, можно сказать, душой. Уйти от него не могу. Считаю, что у меня хватит сил догнать товарищей и стать полноценным космонавтом. А пока смогу, как и все, изучать теорию, помогать товарищам… Обузой не буду.

Ну, что ответить на такие слова? Мы не приняли окончательного решения. Временно, как говорится, вопрос остался открытым.

Владимир тем временем упорно боролся за свою судьбу. Он побывал у видных армейских специалистов-врачей. Его приняли старшие начальники… И везде доказывал свое. Мне звонили. Чувствовалось, что и начальников и врачей-специалистов Владимир покорил страстной устремленностью к цели.

Пришли летчики, товарищи Владимира. Они просили, доказывали, убеждали: Владимира надо оставить в группе. Преподаватели физкультуры обещали заниматься с ним отдельно. Инструктор-парашютист рассказывал, что и у него была подобная операция и он спустя некоторое время стал успешно прыгать с парашютом. Он убежденно заявлял:

— Будет прыгать не хуже других.

Летчики добавляли:

— Ручаемся за него, он не ударит лицом в грязь.

Старший группы дважды приходил ко мне с ходатайствами за Владимира. Я знал, что эти два летчика — закадычные друзья. Но в разговоре со мной старший группы только доказывал:

— Володя очень ценный для нас человек.

Коллектив встал горой за одного человека.

Было решено: понаблюдать, как покажет себя Владимир на тренировках.

Спустя два месяца с необходимой осторожностью его допустили к перегрузкам. И что же? Организм оказался крепким. Через полгода после операции Владимир стал хорошо переносить большие нагрузки и полностью наверстал упущенное.

— Мы же говорили, что не отстанет, — с гордостью повторяли летчики.

Да, было чем гордиться: товарищ остался в строю.

Можно рассказать и еще об одном случае.

Однажды в воскресенье, купаясь в речке, Валентин неосмотрительно нырнул на мелком месте и сильно ударился головой о песчаное дно. Травма была тяжелой. Парня отправили в госпиталь. Неделю спустя поехала туда делегация от группы. Повезли подарок — гитару. Ей особенно обрадовался Валентин — он умел играть на гитаре. К нам в часть он приехал со своим стареньким неразлучным инструментом. Все собирался купить новый.

Преподнесли подарок, как обычно бывает у молодых людей, весело, с шутками.

После госпиталя летчики пожаловали ко мне. Вопрос был один: останется ли их друг в строю?

Что я мог ответить? Все зависело от заключения врачебно-летной комиссии, А оно пока было далеко не ясным. Так пришлось и сказать товарищам.

Через месяц офицер вернулся к нам хмурый. Его отстранили от подготовки к полетам в космос на продолжительный срок. Встал вопрос: как решить его судьбу? Оставлять в группе было нельзя. Он и сам это понимал. Но как же быть? И тогда решили: из части не отправлять, перевести на другую работу. Со временем, когда здоровье восстановится, повторно можно будет рассмотреть вопрос о включении Валентина в группу космонавтов. Он без раздумий согласился:

— Останусь на любой должности, лишь бы со временем вернуться к полюбившемуся делу, к товарищам.

И остался у нас. Всех очень обрадовало это решение. Летчики от радости подхватили товарища на руки.

Космонавты все делят между собой по-братски: и беды, и радости. Случись у кого неприятность — к нему тянутся руки и сердца. А если у кого удача — тоже радуются все, как своему личному.

Слетанная группа

Так уж повелось: с самого начала летчики ходили и ездили везде всей группой. Перед выходным днем и теперь порой не обходится без споров. Один тянет в театр, другой — на стадион, третий — в музей… Нелегко сговориться: разные вкусы, склонности, интересы. И все же всегда договариваются, всегда находится одно решение. Смотришь, вместе едут в театр, на новый спектакль. Тот, кто раньше звал на стадион, смутившись, с улыбкой объясняет: «Компанией веселее». Другой, что агитировал за музей, находит, что там можно побывать в следующий раз. «Куда все, туда и я. Не люблю отделяться», — оправдывается парень.

Сказалась летная традиция: чтобы надежно чувствовать крыло товарища в небе, непременно надо с ним на земле держаться впритирку. И никто из космонавтов не нарушает неписаных законов войскового товарищества.

Помнится, как они отозвались на вызов спортсменов института — провести товарищескую встречу по волейболу. Все знали, что в институте сильные, опытные игроки. У нас же волейболисты «средней руки». Силы, конечно, неравные. После короткого совещания космонавты, однако, решили: «Сыграем». Кое-кто не очень решался мериться силами, но раз большинство сказали «да»— возражений не последовало.

Мы ожидали разгрома. Летчики заверяли: «Выдержим». И действительно, в принципе выдержали. Во всяком случае, разгрома не было. Мастерству институтских игроков была противопоставлена очень старательная коллективная игра. Играли самоотверженно, продемонстрировав большую выдержку и волю. Правда, встречу все же проиграли, но, как говорится, лицом в грязь не ударили. Домой возвращались веселые, с сознанием, что не уронили своего достоинства. Соперники и болельщики говорили: «Слетанная у вас группа».

Слетанная группа — очень высокая в авиации оценка. Выше, пожалуй, нет. И это закономерно. Ведь, оцениваются не одиночки, а коллектив. А стоит чего-то лишь тот коллектив, который умеет действовать дружно, спаянно. Похвала такого рода больше всего радует наших летчиков. Они стремятся к тому, чтобы не кто-то один отличился и выделился, а чтобы отличился весь коллектив.

Больше всего у нас ценят взаимную выручку, взаимную поддержку. Помогать друг другу стало обязательным делом — долгом каждого, традицией. Это относится и к учебе, и к быту. Тот, кто силен в одном деле, с большой охотой помогает в этом товарищам и знает, что в другом деле, если будет нужно, они тоже придут к нему на выручку.

В тот день, когда семьи получили квартиры в новом, благоустроенном доме, часть летчиков находилась в командировке. Надо было перевозить вещи, а одни женщины, понятно, с этим не справятся. Находившиеся дома ребята в первую очередь отправились на квартиры командировочных.

— Вас переселим, потом начнем сами въезжать, — сказали они. — И действительно, пока не перевезли семьи товарищей, не помогли им устроиться — не занялись своим переселением.

Юрий Гагарин и Герман Титов теперь известны всему миру. Но они не отделяются от группы. Отношения с товарищами у них прежние — самые дружеские. И, пожалуй, нигде они не чувствуют себя так хорошо, как в своем родном коллективе. Каждый раз, возвратясь из очередной заграничной поездки, они прежде всего спешат к своим друзьям. Подробно рассказывают обо всем, что им довелось примечательного увидеть, узнать.