Джеймс Коллиер - Луи Армстронг Американский Гений Страница 14

Луи было около двух лет, когда Мэйенн родила второго ребенка, девочку, которой дали имя Беатрис. Впрочем, все звали ее Мама Люси. В своей автобиографической книге «Сэчмо» Армстронг вспоминает, что однажды к бабушке пришла соседка матери и забрала его домой. Мэйенн заболела и хотела, чтобы Луи ухаживал за ней и помогал следить за малышкой. Армстронг утверждает, что ему тогда было всего пять лет. Как только он пришел, мать послала его за продуктами в магазин, расположенный в нескольких кварталах от дома на Рэмпарт-стрит. По дороге на Луи напала компания уличных мальчишек и забросала его грязью. Не растерявшись, он дал им сдачи и даже преследовал их, когда те бросились бежать. Домой Армстронг явился весь перемазанный, но торжествующий.

Вся эта история выглядит слишком фантастической. Трудно представить, чтобы пятилетнему Луи доверили уход за трехлетней сестренкой и прикованной к постели матерью. Сомнительно также, чтобы такого маленького ребенка отправили в опасное место, которого он к тому же совершенно не знал. Странно и то, что на него якобы напала компания сверстников, то есть пятилетних. Да и бывают ли такие компании? Весь этот эпизод приобретает смысл только в том случае, если предположить, что Армстронг на самом деле был старше. Но тогда становится ясно, что, вспоминая о детстве, он все время вынужден подгонять свой действительный возраст к вымышленной дате рождения. Познакомившись позднее с другой рассказанной им самим историей, мы опять увидим, что Армстронг спрессовывает время.

В 1905 году, когда Луи было семь лет или около того, он вместе с матерью переехал с улицы Джейн-Элли в черный Сторивилл. Тринадцать лет спустя, регистрируясь на призывном пункте, он в графе «место жительство» написал: 1233, Пердидо-стрит. Вероятно, он вырос в доме по этому адресу, так как позднее в своих воспоминаниях Армстронг нигде не упоминает о переездах семьи. Этот квартал давно уже разрушен, но известно, что дом Луи находился около того места, где сейчас стоит здание Верховного суда Луизианы. По словам Армстронга, «это место называлось Брик-роу. Внутри дома находилось множество сдаваемых внаем квартир, а в целом он чем-то напоминал мотель» . Это было длинное, двухэтажное здание, построенное из цементных блоков. В квартиры первого этажа входили прямо с улицы. В комнаты наверху можно было попасть через проходившую вдоль фасада балконную галерею, куда вели лестницы без навеса. Наверное, именно из-за этой галереи дом и казался Армстронгу похожим на мотель. Его квартира состояла, видимо, из двух-трех комнат.

Meryman R. Louis Armstrong. New York, 1971, p. 7.

Черный Сторивилл представлял собой район, застроенный жалкими, преимущественно деревянными домишками. Школа была только одна, зато почти на каждом углу имелись дансинги, заведения с номерами, хонки-тонкс , бакалейные лавки. Специальных культовых зданий там не строили, и церкви размещались внутри обычных домов. Знаменитый зал «Фанки-Батт», официально называвшийся «Юнион-Санз-холл», где выступал Чарлз «Бадди» Болден и другие пионеры джаза, находился как раз в том квартале, где жил Армстронг. Другой зал, на сцене которого играл Болден, — «Од Феллоуз» — был тоже рядом, на пересечении улиц Пердидо и Саус-Рэмпарт. В дансингах процветало такое хулиганство, что кое-где оркестры размещались на специальных балконах: когда между танцующими вспыхивали побоища, оркестранты оставались в относительной безопасности. Неподалеку от дома Армстронга находились еще пять хонки-тонкс — «Спано», «Матранга», «Джо Сегретта», «Кид Браун» и «Понс», — где Луи учился джазу. Как и все другие заведения в этом районе, хонки-тонкс и дансинги располагались в старых, заброшенных зданиях. Армстронг вспоминает, как он, обнаружив щели в стенах «Фанки-Батт», слушал музыку и смотрел, как танцуют проститутки. По словам Армстронга, в его квартале не было ни одного приличного дома. Почти в каждом здании размещались хонки-тонкс, дансинги, бордели и другие заведения подобного рода. Даже магазинов там было мало. Почти все свои покупки жители делали в расположенном поодаль, на улице Саус-Рэмпарт, торговом центре с его галантерейными, обувными и мебельными магазинами, лавками одежды и поношенных товаров.

Хонки-тонкс — бары, в которых помимо напитков «угощали» музыкой. — Прим. перев.

Сторивилл был таким же районом развлечений, как Сохо в Лондоне или Репербан в Гамбурге, более вульгарным и грязным, но предлагавшим такие же виды услуг. Его обитатели занимались исключительно тем, что обирали черных и белых рабочих, приходивших сюда сбросить усталость после утомительного трудового дня. Тяжелый, неблагодарный труд на пристани, хлопковых фабриках, сахарных плантациях и железных дорогах сделал этих людей грубыми и суровыми. Всюду они ходили с ножами и огнестрельным оружием, которое всегда готовы были пустить в ход. В черный Сторивилл их приводило желание выпить, поиграть в азартные игры, купить дозу кокаина, потанцевать, переспать с женщиной и послушать музыку. Для жителей Сторивилла скорость и ловкость в опустошении карманов клиентов стали своего рода спортом. Здесь они шли на любое мошенничество. Это не означало, что сторивиллцы были неспособны на дружбу, любовь, преданность. Но бизнес есть бизнес, и, когда он того требовал, подобные чувства отбрасывались в сторону.

Короче говоря, Сторивилл был невероятно грязным местом, с запущенными домами, где процветала преступность и где многие новоорлеанцы просто боялись появляться. Жители этого района находились на самом дне социальной пирамиды. Сами они, наверное, так не считали, но это ничего не меняло. У большинства из них не было никакого будущего, никакой надежды на лучшую жизнь. Впереди была только работа, бедность, болезни и смерть. Случались, конечно, и исключения. Некоторым, как, например, Уилли Армстронгу, благодаря настойчивости удавалось выбиться в маленькие начальники, но такое бывало весьма редко. Поэтому местные обитатели руководствовались девизом «carpe diem» , то есть живи, пока живется. Наверное, в тех условиях это была единственно разумная философия.

«Лови мгновенье» (лат.).

Луи Армстронг никогда не стыдился рассказывать о своем детстве, о котором у него сохранились самые лучшие воспоминания. С большой теплотой он говорил о постоянно игравшей в Сторивилле музыке, о чувстве локтя, присущем его жителям, об ощущении своей принадлежности к этому месту и к этим людям. Это был его дом — этим все сказано.

Маленькому Луи всегда недоставало настоящего отца. Зато в доме не было недостатка в тех, кого он сам называл «отчимами». Маленькая, коренастая, бойкая Мэйенн, видимо, пользовалась успехом у мужчин. За те двенадцать лет, что Луи прожил на улице Пердидо, в его доме побывало по меньшей мере шесть «отчимов». Они появлялись один за другим, чтобы через некоторое время исчезнуть. Некоторые из них относились к мальчику по-доброму, но чаще всего это были грубые парни, нередко устраивавшие с Мэйенн настоящие потасовки, во время которых в ход шло все, вплоть до кирпичей и палок. Одним словом, большая часть детства и отрочества Луи прошла не только без отца, но и вообще без мужской опоры и защиты. Рядом с ним не было мужчины, к которому он мог бы обратиться за советом и помощью, которому он мог бы подражать в жизни. Мы еще поговорим о том, какой отпечаток наложило это на его характер.