Виктор Петелин - Жизнь Шаляпина. Триумф Страница 14

– Правда.

– А почему в Египет?

Шаляпин отмахнулся от репортера, как от мухи: «А если б в Китай, спросил бы, почему в Китай… Что ему тут скажешь… Хочу посмотреть Египет, и все! Хочу отдохнуть, хочу новых впечатлений, хочу радоваться жизни…»

И, вернувшись в Москву, Федор Иванович стал собираться в Африку. Перед этим, правда, предстояли двухнедельные гастроли в Харькове, Одессе, Киеве, снова в Харькове, вновь в Киеве, а после этого – в Одессу на пароход. Две недели переездов и выступлений. Но это не пугало его, привычного к гастрольным переездам. Слава Богу, с ним едет друг – Арсений Николаевич Корещенко, Арсюша, который понимает его с полуслова, ловит каждое его движение, превосходный аккомпаниатор, хороший композитор и дирижер, с ним легко работать и привычно.

И в Москве журналисты насели на него: почему в Африку? Сначала терпел, а потом велел не принимать… Все равно правды никто не напишет, простые слова, если признаешься им в чем-нибудь, непременно переврут… Почему в Африку? Просто интересно, никогда там не был, а столько слышал и читал о своеобразии тех мест. Да, и не только в Африку… Побывает в Константинополе, Александрии, других городах, а закончит свое путешествие в Неаполе, где надеется действительно отдохнуть… Хорошо бы никто не знал об этом. Но как скрыться от вездесущих репортеров?

Гастроли прошли успешно, как уж повелось в газетах, были отчеты о его концертах. 25 февраля «Харьковские губернские ведомости» сообщали: «Концерт Ф.И. Шаляпина прошел с колоссальным успехом при более чем переполненном зале. Стон и гул восторга наполнял зал». «Одесские новости» 27 февраля отмечали: «Во всем, что поет Шаляпин, так и чувствуется потомок какого-нибудь старорусского витязя. Чувствуется чисто национальный талант-самородок, в каждой фразе которого пробивается жажда шири и простора…»

Эти газеты Шаляпину приносили в номер гостиницы, он, естественно, просматривал их, но эти восторги становились привычными и чаще всего не трогали его душу. Вот поругали бы или хоть подсказали бы что-либо… Переполненный зал, жажда шири и простора… Да и что еще ждать от репортеров…

7 марта концертом в зале Купеческого клуба в Киеве закончились гастроли, и Федор Иванович ночным поездом отправился в Одессу. Здесь его ждал Михаил Акимович Слонов, с которым, чтоб не скучно было, он и договорился поплыть в Африку. Газеты уже растрезвонили об этой поездке, так что и в Одессе ему часто задавали старые знакомые все тот же нелепый и странный вопрос: почему в Африку? Кое-что купили в магазинах, побродили по бульварам, крепко поужинали и поздно легли спать. И чуть не проспали… Пришлось позвонить по телефону, что опаздывает, извините…

Шаляпина ждали. Так уж стало получаться, что никак он вовремя не успевал. Вот уже собрался, вышел, а по ходу стоит фигура, которая оказывается давним знакомым. И как не остановиться? «На пароход спешу! Боюсь, опоздаю». – «Подождут, ничего с ними не случится, – отвечает знакомый, – а я тебе хочу два слова сказать». Шаляпин подумал, что-нибудь важное, а оказалась обычная пустая болтовня. Так и действительно он опоздал на пятнадцать минут.

Пароход «Царь» готов был к отплытию. На пристани толпа народа, жаждущая увидеть своего кумира, хотя довольно рано, 10 часов утра, и брызжет нудный дождик…

Пассажиры, столпившиеся у борта корабля, сначала недоумевали: кого ж пришла провожать столь возбужденная толпа, а потом, узнав, обрадовались: их ожидает интересное знакомство в пути, может, и споет. Кто знает… Нарядно одетые дамы, услышавшие такую новость, чуть не сомлели от радости.

– Вот так приятная неожиданность – путешествовать в обществе Шаляпина, – уж непременно уговорим: будет петь.

Пока щебетали возбужденные дамы на пароходе, на пристани раздались приветственные крики, восклицания, кто-то от избытка чувств прокричал «Ура!». А по трапу уже поднимался высокий человек, причудливо одетый – в длинном тяжелом пальто, чем-то напоминающем священническую рясу, в теплой меховой шапке, а когда «ряса» при подъеме по трапу расходилась, были видны лакированные сапоги с длинными голенищами. Это был Шаляпин. Федор Иванович извинился перед капитаном, командой, легкий поклон отдал всем собравшимся, повернулся в сторону пристани, помахал прощально руками и пошел было вслед за помощником капитана, который пригласил его в каюту первого класса. Но Михаил Слонов не мог пропустить такой момент: Шаляпин на палубе парохода – такой прекрасный получится снимок. И тут же к Федору Ивановичу пристроились несколько мужчин и одна очаровательная женщина. Этот снимок увековечил первые минуты пребывания Шаляпина на палубе корабля. И довольный Слонов, и чуточку рассерженный, невыспавшийся Шаляпин разошлись по своим каютам.

И как только пароход вышел в открытое море, Шаляпин показался на палубе, благо море было спокойным, суета со встречей осталась позади, можно было вздохнуть спокойно, и он долго любовался играющими недалеко от парохода дельфинами. Лучи солнца пробили тучи, море засверкало своей притягательной красотой, на душе стало тихо и благостно. «Господи, как хорошо-то, кажется, за эти две недели гастролей измотался вконец, ан нет, снова появились и силы, и желание радоваться всем проявлениям жизни. Лишь бы не приставали, дали бы хоть часик вот так спокойно полюбоваться на море…» Но надежды его не сбылись. И Шаляпин ничуть не удивился, когда к нему подошел давний знакомый Николай Афанасьевич Соколов.

– Ба! Вы это откуда и главное – куда? – удивился Шаляпин.

– В Африку, охотиться на львов, – довольный встречей, засмеялся Соколов.

– Ого! И не жалко вам убивать таких красавцев?

– Да нет! Я пошутил, хочется чуточку отдохнуть и кое-что прелюбопытное посмотреть, такие экзотические места увидим.

– Вот и я так замотался, что хочется отдохнуть да и Африку посмотреть, никогда не был в этих краях. Приятно увидеть знакомого. Правда, со мной едут несколько моих друзей – композитор и мой аккомпаниатор Михаил Слонов, а в общем, славный малый, потом – молодой художник Матвей Шибаев. Да вы скоро познакомитесь с ними.

И Шаляпин вновь залюбовался дельфинами, которые не отставали от парохода, выпрыгивая и резвясь на потеху собиравшейся на палубе публике.

– Смотришь на все это, – Шаляпин широко взмахнул руками, – и душа словно оттаивает от повседневных тревог и забот, отмахиваешься ото всего грешного, как будто они остались там, на земле. – И Шаляпин показал в сторону давно скрывшейся из виду Одессы. – Если б вы знали, как тяжко быть популярным в России, нигде нет покоя, даже в собственной квартире, а тут еще телефоны изобрели на мою беду. – Федор Иванович говорил почти полушепотом, чтобы не слышали бесцеремонно разглядывавшие его иностранцы. – Частенько моей Иолочке приходится попросту врать, что меня нет дома, а то ведь звонят каждую минуту. А тут хочется все позабыть и только смотреть на эту красоту. Кстати, вы играете в винт?