Арнольд Веймер - Мечты и свершения Страница 14

«Новый порядок» дал знать о себе и в имении Соо. Первым делом был упразднен мызный комитет. Члены мызного комитета и другие советские активисты скрылись. Исчезли, конечно, кузнец Сепп и плотник Пулловер. Прибыв в имение Соо, отряд немецких солдат прежде всего заглянул в хлевы мызных служащих. У нас отобрали свинью. Отец не стерпел и на ломаном немецком языке сказал начальнику отряда, что нельзя же просто так забирать свинью, это же грабеж. Фельдфебель начал кричать:

— Мы спасли вас от большевиков, может быть, от смерти, а вы отвечаете такой неблагодарностью!

Немцы нагрузили телегу добром мызных служащих, а к имуществу помещика не прикоснулись. Сам помещик, фон Харпе, к этому времени бежал из России от революции и теперь находился в своем имении.

Оккупанты наглели с каждым днем. Любой шаг местных жителей регламентировался распоряжениями «запрещаю, приказываю». Население люто возненавидело интервентов. Уже через несколько месяцев то тут, то там на них стали совершаться нападения. Были случаи, когда крестьяне с помощью оружия возвращали обратно свой скот. Такие вооруженные стычки участились с распространением слухов о том, что эстонские красные стрелки вместе с полками Красной Армии перешли в наступление. К новому году были освобождены Нарва, Раквере, Тапа. Красные части вышли на линию Валкла — Приске — Ветла, то есть были примерно в 30 верстах к востоку от Таллина. Одновременно красные наступали в направлении Васкнарвы и Пайде. Развернулись бои на юге, здесь к новому году захватчиков и белоэстонцев выбили из Выру и Валги. У немцев уже не было воинственного духа — войну они проиграли, в Германии произошла революция, кайзер сбежал, и солдаты думали только о том, как бы поскорее уехать домой.

Снова надежда затеплилась в душе трудовых эстонцев. Вести о революции в Германии, о бегстве кайзера Вильгельма, о том, что в Таллине немецкие генералы передали власть какому-то «временному правительству» во главе с адвокатом Пятсом, а в Нарве возникло другое правительство — коммуна, что красные продолжают наступать, доходили и до деревни. Как всегда в таких случаях, быль мешалась с небылицей. Туман вокруг событий то сгущался, то расходился, докопаться до истины, особенно простому человеку, было нелегко.

Таким образом, положение в Эстонии было в высшей степени сложное и запутанное, и неудивительно, что вначале многие, особенно среди крестьян, не могли выбрать, с кем идти. Крестьянам было ясно, что надо выступать против помещиков, жизнь уже давно научила, что барон всегда враг. Что же касается Советской власти, то за нее безоговорочно были батраки. Бедный люд верил ей и хотел возвращения власти Советов. При приближении красных частей бедняки вливались в них, чтобы вместе сражаться против богатеев. Часть деревенских середняков заняла в отношении Советской власти выжидательную позицию. Многие бобыли, чьи хибарки стояли на земле хуторян и помещиков, а также часть малоземельных крестьян, арендаторов — а их было довольно много — мечтали о куске помещичьей земли. Советская власть до вторжения немцев не успела решить аграрную проблему. Поэтому некоторые теперь прикидывали, а не больше ли обещают социал-демократы, трудовики и другие…

На мельнице тоже шли эти разговоры. Крестьяне обсуждали события, гадали, что и кто им обещает.

Явно враждебную позицию занимали кулаки. Они утверждали, что надо с оружием в руках идти против красных. На немцев нечего, видно, надеяться. И надо держаться Англии, у которой сильный флот, или единокровной Финляндии. «Теперь или никогда, — рассуждали „серые“ бароны. — Мы — „соль земли“, настоящие земледельцы. Теперь, когда германская армия покидает нашу страну, надо сплотить все силы для борьбы против красных».

Слухи о приближении Красной Армии пугали кулаков. Они спешили отделаться от имущества, перевести его в деньги. Помню, в это время к отцу снова явился портной Лийст. Они долго беседовали в задней комнате.

Старый Тынис пожаловался на здоровье.

— Ноги не ходят, и сердце шалит, видно, надо искать другую работу, вот и врачи говорят, если останусь мельником, долго не протяну, — говорил отец.

Лийст тоже считал, что Тынис долго здесь не протянет, и не только из-за нездоровья.

— Сыновья в школе учатся, мельницу держать не станут, надо тебе, Тынис, куда-нибудь податься.

Отец кивал головой и поддакивал. Но куда?

Лийст ответил, что знает на окраине города дом, который продается. Земля там принадлежит городу и сдается в аренду по клочкам. Правда, земля там плитняковая и боится засухи, но если ее как следует удобрять, то сена хватит, чтобы держать двух-трех коров. Хозяин дома продает сенокосилку и конные грабли, так что основную работу можно будет делать машинами.

— А велик ли дом? — спросил отец.

— Жилой дом невелик — одна комната и погреб, зато есть большой сенной сарай, в котором можно держать всякий инвентарь и орудия. Если хочешь, поедем поглядим вместе, что там и как, — предложил Лийст.

Отец долго взвешивал все «за» и «против». Было ясно, что договор на аренду мельницы больше заключать не имело смысла. Ведь не шутка — жизнь ломаешь! Осилит ли он покупку дома? Денег мало, если все собрать, будет около двух тысяч рублей, царских. Пока они еще имеют какую-то ценность, но небось тоже скоро покатятся, как покатились царский трон и «керенки». Надо торопиться. Срок прежнего договора кончался. Помещик, конечно, захочет поднять арендную плату, хотя и прежнюю становилось платить невмочь.

— Человек я уже немолодой, — рассуждал отец, — у меня свои понятия о жизни, и менять их я не хочу. Обирать безземельного мне совесть не позволяет, лучше я сдам мельницу и займусь делом, которое мне больше подходит.

— Как-нибудь проживем на новом месте, — соглашалась мать. — Дети подросли, старшему уже восемнадцать, среднему шестнадцать, вот последний еще маловат, да и он за пастушка сойдет. И избавимся наконец от вечной мельничной пыли.

Итак, они решили расстаться с мельницей.

Отец и Лийст съездили поглядеть на новое место. Вернулся отец несколько разочарованный, но все же сказал, что дом в общем подходящий. Денег извозчик требует около тысячи рублей. Жить там можно, только местность не радует глаз — голо кругом, дом открыт всем ветрам. Деревьев почти нет. А нет леса, нет и птиц, а значит, птичьего голоса не услышишь. Конечно, время сейчас зимнее, и место кажется особенно пустынным. Летом там веселее, к тому же море недалеко. Домик маловат, но его можно расширить, место есть. Камня там достаточно. Конечно, все это потребует немалого труда. Пока сыновья дома, помогут, на рабочую силу со стороны рассчитывать нельзя. Новые соседи — люди как будто больше пожилые, вряд ли кто из них сможет помочь. Так что будем этот дом покупать. Да ведь на те деньги, что у нас есть, ничего путного все равно не купишь, выбирать не приходится. Какое-никакое хозяйство все же будет, ведь наняться куда-нибудь на работу здоровье не позволяет да и опыта нет, всю жизнь проработал на мельнице.