Алексей Тимофеев - Покрышкин Страница 14

Стране жизненно необходим был современный военно-промышленный комплекс, причем с учетом возможной агрессии требовалось создание новой промышленной базы на Урале и в Сибири. Разработан план первой пятилетки, затем выдвигается лозунг «Пятилетку — в четыре года!» Страну охватывает индустриальная лихорадка. Велики как достижения тех лет, так и провалы. Не все можно было решить волевым напором…

Следует сказать о том, что для России не было чем-то абсолютно новым ускоренное до предела развитие оборонной промышленности, чтобы сохранить независимость, выжить. И колоссальные для XVI–XVII веков засечные полосы — оборона от набегов с юга, и металлургические и оружейные заводы, и порты, верфи и каналы XVIII века — все это возводилось на костях мобилизованных государственных и помещичьих крестьян…

«Строительство социализма в одной стране» также легло прежде всего на плечи русского мужика. Из деревни перекачивались средства, черпались рабочие кадры. На сей раз, правда, наносились уже невосполнимые потери, самое страшное было в том, что крушили саму среду существования крестьянства, уклад жизни, веру… По данным ОГПУ, только за 1930–1931 годы было отправлено на спецпоселение более 1,8 миллиона крестьян. Таким пламенным революционерам, как 1-й секретарь Западно-Сибирского крайкома в 1929–1937 годах Роберт Эйхе, русский пахарь был чужд по своей природе. Репрессировались тысячи и тысячи людей по делам с характерными названиями — о «трудовой крестьянской партии», о «белогвардейском заговоре», о «контрреволюционном заговоре в сельском хозяйстве»… А затем, в конце 1930-х, по законам исторического возмездия, волна расстрелов накрыла и значительную часть самих руководителей террора.

В декабре 1929 года Совет Труда и Обороны СССР одобрил решение правительства о строительстве комбайнового завода в Новосибирске. Перед этим была образована комиссия для поездки в США по вопросу размещения заявок на оборудование. На возвышенном плато на левобережье Новосибирска планировалось уже к концу 1932 года построить невиданный в мире завод. Годовой объем производства поначалу определили в 25 000 комбайнов «Катерпиллер-36», 30 000 тракторных сеялок, 35 000 сенокосилок. Конечно, такое строительство и производство требовали рабочих многих специальностей. Безработице среди молодежи в Новосибирске пришел конец. Со своей мечтой пришел учиться на слесарное отделение школы фабрично-заводского ученичества «Сибкомбайна» и Александр Покрышкин. Это событие стало «великим переломом» и в его жизни… В «Небе войны» он пишет:

«Давний план медленно, но верно осуществлялся. Я торжествовал. Но мое появление дома в форме фабзавучника вызвало упреки. Большой нашей семье мой заработок кровельщика был лучшей поддержкой, чем стипендия фабзавучника.

— Нахлебник! — обругал меня как-то отец.

Я остолбенел, хотя он говорил горькую правду.

Чтобы не быть семье обузой, я собрал однажды свои нехитрые пожитки и покинул дом. Дом, где родился и рос.

Здесь оставил я свое детство и решительно шагнул в захватывающие и трудные годы юности. Оказалось, что в тот день я покинул родной дом навсегда».

Судьба Ивана Петровича Покрышкина сложилась трагически. До последнего времени об этом было мало кому известно. Но никогда нельзя понять сына вне судьбы его отца…

В Государственном архиве Новосибирской области сохранились личные дела лишенных избирательных прав И. П. Покрышкина и Е. Ф. Покрышкиной.

И. П. Покрышкин, 44 года, проживавший по ул. Д. Бедного, 82, был лишен избирательных прав за торговлю в 1924–1926 годах галантереей по патенту 1-го разряда с оборотом 3300 рублей. Также указано, что И. П. Покрышкин был зарегистрирован как домовладелец-кустарь, работавший единолично, занимавшийся «выработкой чемоданов» в 1925–1930 годах.

Что значило в 1918–1936 годах лишение права избирать и быть избранным в Советы, быть «лишенцем»? Причем избирательные компании в 1922–1931 годах проводились ежегодно. Первая Советская Конституция (1918 г.) определила, что «эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти». Вместе с лицами, эксплуатирующими наемный труд, живущими на нетрудовой доход, монахами и священнослужителями, полицейскими, жандармами, душевнобольными лишались избирательных прав и частные торговцы. В 1927 году в РСФСР насчитывалось свыше двух миллионов лишенцев! Помимо участия в выборах, они также не имели права вступать в профсоюзы и занимать должности в органах власти. По сути это делало человека изгоем общества, бросало на лишенца «позорное пятно».

Иван Петрович Покрышкин пытался добиться справедливости. Читаем его малограмотные безысходные прошения во властные органы… 3 января 1931 года — жалоба в Новосибирскую краевую комиссию «в том, что я, Покрышкин и моя жена Покрышкина, находимся лишены голоса в правах. Нахожу обидным. Я, Покрышкин, с 1926 года занимаюсь единолично кустарным ремеслом у себя дома без всякой наемной силы и помощников, на что имею справку от фининспектора… Как торговлей, так и эксплуатацией не занимаюсь. Социальное мое положение — я инвалид третьей группы, имею дом только для своей семьи, квартир не сдаю. Семья у меня жена и 6 душ детей… Покорно прошу комиссию восстановить в правах…» Поверх неуклюжих крупных букв жалобы — уверенной рукой наложенная резолюция: «Отказать».

22 ноября 1934 года следует новое прошение Ивана Покрышкина в Дзержинский райсовет. Уже есть четырехлетний рабочий стаж, но и это не помогает. Через неделю — следующее прошение в горсовет. Иван Петрович перечисляет места еще дореволюционной работы, указывает свое социальное происхождение — «сын крестьянина середняка Вятской губернии», дореволюционные занятия — «с 16 лет я, Покрышкин, работал в Новосибирске по каменной кладке… работал на коне во время постройки военного городка». Иван Петрович оправдывался: «Торговля у меня была мелочная галантерея по патенту 2-го разряда без всякого наемного труда. Торговать мне приходилось потому, по отсутствию здоровия…» Но все тщетно. Выписка из протокола: «отказать по п. «д» ст. 15 и ст. 38 инстр. 1934 г.».

Итак, с работы И. П. Покрышкин уволен. Списки лишенцев помещались перед выборами на видных местах или публиковались в местной печати, в некоторых городах издавались даже отдельными брошюрами. О тяжести такой «печати отверженного» один из лишенцев писал: «У меня семья, подрастающие дети, и вывешивание моего имени на заборе, как бесправного гражданина, порочит мое честное трудовое имя».

Последний документ — письмо из горсовета в райсовет: «Покрышкин Иван Петрович умер 15 декабря 1934 г. (повесился)… Дело возвращаем на предмет исключения Покрышкина И. П. из списка лиц, лишенных избирательных прав по Вашему району».