Константин Денисов - Под нами - Чёрное море Страница 14

Посетивший нас в госпитале комиссар эскадрильи Г. И. Пятницкий сообщил, что в воздушном бою погиб летчик 101-й авиаэскадрильи младший лейтенант И. С. Гончаров, а зенитной артиллерией был подбит в районе Сиваша Ил-2, пилотируемый летчиком 46-й эскадрильи лейтенантом А. П. Покидовым, который разыскал крошечный безлюдный островок и ухитрился приземлить на нем поврежденную машину. В ночь на 22 сентября он вброд преодолел Гнилое озеро, вышел в расположение наших войск, вернулся на свой аэродром и вновь вступил в строй…

Утром 25 сентября в очередной сводке Совинформбюро сообщалось:

"Группа истребителей под командованием старшего лейтенанта Денисова подожгла и уничтожила при налете на вражеский аэродром 11 самолетов"[3].

Собравшиеся вокруг репродуктора раненые, медицинский персонал горячо поздравили о успехом, а когда я добавил, что еще двенадцать вражеских машин мы сбили в воздушном бою и таким образом гитлеровцы потеряли сразу 23 самолета[4], мне показалось, что не все в это сразу поверили. Ведь фашистская авиация тогда господствовала в воздухе, и многим фронтовикам казалось, что нечего ей противопоставить. Впрочем, эта победа досталась нам дорогой ценой; погибли два летчика, трое были ранены; в воздушном бою и от огня зенитной артиллерии мы потеряли семь боевых машин.

Но в целом наши действия были достаточно успешными, что подтвердила и телеграмма командующего ВВС 51-й армии полковника В. А. Судца, которому оперативно подчинялась Фрайдорфская группа: "За эффективный удар по аэродрому Чаплинка всему летному составу объявляю благодарность"[5].

Когда мы с Пятницким обсудили итоги памятного вылета, поговорили о текущих делах в эскадрилье, решили навестить лежавшего здесь же раненого Володю Пастуха, но путь в его палату нам преградила медсестра:

— К нему нельзя, он тяжелый.

Никакие наши доводы не помогли, девушка оказалась непреклонной. Пришлось обратиться к врачу. Он тоже возразил против нашего визита к боевому товарищу, объяснил, что у Володи шестнадцать пулевых и осколочных ранений. И хотя серьезных поражений внутренних органов не обнаружено, тревожить его пока не следует.

— Думаю, — успокоил нас военврач на прощание, — что молодой организм его выручит. Ну, а что касается летной работы, то вряд ли.

Действительно, Владимир Яковлевич лечился долго, но в крылатый строй не вернулся — вынужден был перейти на штабную работу.

В госпитале я находился всего три дня: извлекли из меня осколки, "заштопали пробоины" в предплечье, начали делать перевязки. Тут-то и удалось убедить врачей, что с этим справятся и в медпункте. Получив «добро», я тут же на санитарном У-2 перелетел в Смидовичи и вновь оказался в своем боевом коллективе.

В госпитале болит не болит, а побольше времени на раздумья, чем в части. Вот и поломал я голову над причинами наших потерь при штурмовке аэродрома Чаплинка. Пришел к выводу, что они могли быть и меньшими.

Само собой разумеется, что налет на вражеский аэродром — дело достаточно сложное. Ведь он располагается в глубине обороны противника, как правило, сильно прикрыт истребителями и зенитными средствами. Выполняя такие задания, экипажи встречают активное противодействие при полете к цели, над целью и на обратном маршруте, В отличие от типичного для летчиков-истребителей задания по прикрытию от воздушного нападения объектов на своей территории, полеты и боевые действия над вражеским расположением требуют предельной мобилизации духовных и физических сил, ведут подчас к нервному перенапряжению, в результате чего падает боевая способность, ухудшается реакция, возникают непроизвольные ошибки. Но этому фактору не уделялось пока должного внимания.

Конечно, в данном случав, который не давал мне покоя, суть просчета оказалась неоднозначной: повлияли отрицательно и сложная наземная обстановка, и усталость летчиков после двух боевых вылетов, тем более что и предыдущий день был для них крайне напряженным. Сказались неодновременность ударов по двум аэродромам и значительное сокращение состава сил прикрытия.

Правда, потом стало известно, что, контролируя ход выполнения- задания с аэродрома Тагайлы, генерал В. В. Ермаченков послал в зону над Каркинитским заливом восемь Як-1 из эскадрильи И. С. Любимова с задачей отсекать вражеские истребители, преследовавшие нас в момент отхода от цели и на всем обратном маршруте. Но и здесь была допущена ошибка. Надо было посылать ее не одновременно с нами, а спустя 15 — 20 минут, при начале нашего отхода. На деле эта группа ввязалась в бой с противником вместе с шестнадцатью истребителями, выделенными для прикрытия.

И еще одно немаловажное обстоятельство: из шестнадцати самолетов-истребителей, прорвавшихся к цели, только на двух или трех были рации, да и те работали крайне неустойчиво. О каком оперативном управлении боем могла идти речь? Впрочем, оборудование самолетов радиосредствами выходило за пределы наших возможностей. А вот от субъективных ошибок необходимо было избавляться, и как можно скорее, не уповая на то, что по мере накопления боевого опыта победы придут сами по себе…

24 сентября враг начал штурм Перекопа. К этому времени нам удалось ввести в строй все поврежденные в бою самолеты, да еще три истребителя получили из мастерских. Всего, таким образом, в эскадрилье находились в строю двенадцать самолетов. Постепенно подключались к боевым действиям прибывшие к нам на пополнение недавние курсанты летной школы, прошедшие курс боевого применения в запасном полку, младший лейтенант П. И. Кузнецов, сержанты М. И. Соколов, С. П. Сабуров и М. В. Киреев. Хорошим наставником молодых пилотов проявил себя назначенный моим заместителем старший лейтенант В. Ф. Пьянов. Под его руководством быстро освоились во фронтовой обстановке и включились в боевые действия сержанты И. С. Кузьменко и И. Ф. Фоменко.

А боевое напряжение росло с каждым днем. Пришлось за отдельными самолетами закреплять двух летчиков для «уплотнения» вылетов. Мера вынужденная, но что поделаешь, если приходилось подниматься в воздух по 5 — 6 раз в сутки и почти в каждом вылете вести воздушный бой? Понятно, что и технический состав работал, буквально забыв об отдыхе.

Неотвратимо накапливалась и физическая, и психическая усталость. Пилоты стали чаще ошибаться в боях, у них снизились осмотрительность, четкость выполнения маневров, меткость огня. Все это не могло не сказаться на результатах боевых действий эскадрильи. Они были весьма тревожными. Так, в конце сентября в тяжелых воздушных схватках с превосходящими силами противника погибли сержанты И. Ф. Фоменко и М. И. Соколов. Не стало весельчака и балагура, любимца эскадрильи командира звена старшего лейтенанта Сергея Дмитриевича Иванова. Буквально "на честном слове и на одном крыле" дотянул до аэродрома младший лейтенант В. А. Семенов, летавший в тот бой на моем «пегом». Инженер и техники потом долго и без заметного оптимизма судили да рядили о возможности восстановления этой машины.