Мария Дмитренко - Веласкес Страница 14

Фигуру водоноса маэстро сильно осветил исходящим слева светом, а мальчика отодвинул вглубь, так, что его темная фигура мягко сливается с фоном. Второй мальчик, пьющий воду, весь погружен в тень, сквозь сумрак которой лишь смутно различимы очертания его лица.

Краски заставили картину ожить. Стали ощутимыми красноватый кувшин и бронзовая кожа Лоренцо. Падающий свет, выделяя лица, отсвечивал на белом воротнике, заставлял искриться воду, налитую в бокал, бросал блики на рукав водоноса. Знакомые уже по другим полотнам краски начали звучать по–новому, образуя звучный аккорд цветов.

Январь 1621 года ознаменовался в семье Веласкес новым событием — родилась дочь Игнация. Ее крестили в той же церкви Магдалены. Крестным был старший брат дона Диего — Хуан.

Казалось, ничто не могло нарушить размеренный ритм жизни счастливой семьи. Родная Севилья, признав художника, даровала ему славу. Даже он сам, оглядываясь на пройденный путь, мог сказать, что в его творчестве произошло много перемен. Пришло умение создавать образы, строить композицию, по–своему передавать окружающий мир. Подводя итог, он мог сказать, что шел всегда вперед и целенаправленно. В будущем севильский период творчества художника назовут реалистическим — за правдивое отображение окружающей жизни, и демократическим — за глубокую симпатию и уважение к народу, его будням.

Знатное происхождение, достаток, верные друзья — все это сулило Веласкесу спокойную жизнь. Но беспокойство владело душой маэстро. Его таланту были узки границы родной Андалузии. И мысленно взгляд художника все чаще обращался на север, к Мадриду. Повинен в там был и дон Пачеко, неустанно твердивший, что Дкего ждет всемирная слава.

Тем временем в Испании происходили события, которые коренным образом изменили дальнейшую судьбу дона Диего.

МЕСЯЦ ЦВЕТОВ

Пo всей Испании глухо гудели колокола — король Филипп III скончался. Ушел к праотцам еще один бесславный представитель габсбургской династии, ничтожный сын могущественного и грозного отца, чье имя приводило в трепет не одну коронованную особу. Провожая в последний путь почившего правителя, Испания с надеждой взирала — в который раз! — на трон: что посулит ей новый король–повелитель?

Унаследовав престол отца, шестнадцатилетний Филипп IV захотел по–своему управлять державой, еще хранившей признаки былого величия. Вынужден был уйти в отставку фаворит умершего короля, всесильный временщик маркиз де Дениа герцог Лерма, бывший, по сути, некоронованным правителем страны. Он долгое время управлял государством по собственному усмотрению, не считаясь ни с королевским советом, ни с правом короля на последующее утверждение решений. За герцогом покинули свои посты герцог Уседа и дон Родриго Кальдерон.

Однако молодой король не рассчитал своих сил. Да и что мог изменить этот мальчик на престоле в своем громадном государстве? Что мог противопоставить нового прежней политике Испании? К власти пришли лишь другие люди, политическая же система в стране осталась прежней. Ничего не изменилось — ни реакционный внешнеполитический курс, ни внутреннее бедственное наложение народа. Освещенная блеском прошлого, на великолепных развалинах постепенно умирала великая держава. Но многие в стране, в том числе большая группа образованных грандов и идальго, не хотели примириться с мыслью, что Филипп IV, его правление не принесут ничего нового. Их радовало исчезновение с политической арены некогда всесильных и властных временщиков, они приветствовали возвратившихся из изгнания людей, старались выдвинуть и приблизить к королю своих лидеров. Именно в этот период многие должности в государстве оказались вакантными. Пустовало и место придворного художника.

Дон Диего все чаще подумывал о том, чтобы отправиться в Мадрид и попытать счастья. Но гораздо больше его волновался почтенный дон Пачеко. Мыслимое ли дело! В последнее время из Мадрида все чаще стали доходить слухи о том, что дон Гаспар Гусман граф Оливарес, младший сын его друга графа Энрике Оливареса, стал приближенной к трону особой, другом короля. Оснований не верить не было. Незадолго перед этим граф Энрике стал севильским губернатором.

Вице–король Сицилии и Неаполя, затем управляющий королевским Альказаром в Севилье и, наконец, ее губернатор, граф Энрике был сыном весьма почтенных родителей. Его отец, дон Педро, прославленный генерал при Карле V, был первым графом Оливарес. Сын добавил к титулу отца еще один, женившись на очень уважаемой и знатной особе — донье Фонска графине Монтеррей. Своим двум сыновьям граф Энрике дал прекрасное воспитание. Старший, будучи основным наследником, сделал блестящую военную карьеру, а младший, Гаспар, был отправлен в Саламанкский университет, где его ожидали духовное звание и научная карьера. Но судьбе было угодно распорядиться так, что вскоре старший брат умер. Все наследство отца и матери, в том числе майорат, теперь должны были перейти к младшему сыну. И молодой энергичный граф Гаспар Оливарес без особых сожалений обменял тогу ученого на светский плащ и шпагу. Теперь перед ним встала другая задача — жениться. Много красивых женщин в Испании, чьи глаза блестят алмазом, чьи волосы как сама ночь! Для себя граф не искал красавицы. Такая роскошь позволительна лишь расточителям. По его мнению, жена должна принести в дом богатейшее приданое. А что до красоты, то это богатство недолговечно!

Трудно было выбрать что–либо более непривлекательное, чем невеста молодого Оливареса. Он взял себе в жены кузину — безобразную, даже немного горбатую дочь вице–короля Перу — Инес де Суньига. Женившись, граф Оливарес переселился в Севилью, чтобы быть поближе к своему имению. Здесь, возле отца, его блистательного светского дома, который был всегда открыт для людей, отмеченных талантом, он жил с 1609 года.

Ученые, поэты, художники — цвет севильской культуры — были всегда желанными гостями графа Энрике, мецената, знатока искусства и гуманного покровителя. В доме графа и состоялось знакомство Гаспара Оливареса с доном Пачеко. Своею образованностью молодой граф сумел обратить на себя внимание даже герцога Лерма, который и дал ему возможность приблизиться к трону.

Однажды при посещении Севильи премьер–министру короля Филиппа III пришла мысль познакомить по–рыцарски учтивого, галантного и образованного Оливареса с принцами. В 1615 году он вызвал графа в Мадрид. И Оливарес вступил на первую ступень иерархической лестницы, ведущей к вершине. Вначале он стал правой рукой будущего короля только в играх, потом настолько вошел в доверие, что высокий государственный пост не замедлил себя ждать. Немалую роль в этом сыграл и его дядя Суньига.