Александр Намгаладзе - Записки рыболова-любителя. Часть 6. Ельцинские времена. Том 6.2. 1997–1999 гг. Страница 15

Может, на Канарах отойду? Так до них ещё добраться надо. И с платежами в Москве ещё разбираться – противно даже думать об этом.

Эх, приустал я, притомился! Испанским даже практически не занимался здесь, совсем ослабел.

Письма Ирине о пребывании на Тенерифе.

1 – 8 октября 1997 г. Москва – Тенерифе

9 октября 1997 г., «Беверли Хиллс», Лос Кристианес, Тенерифе

Здравствуй, дорогая доченька!

Пишу тебе отчёт (с продолжением) о нашей поездке, сидючи в тенёчке на балконе наших апартаментов, в то время как остальные загорают на лежаках у бассейна двумя этажами ниже во внутреннем дворике, куда выходят окна нашей квартиры. С балкона видны также полоска океана, небольшой вулканчик на его берегу и остров Гомера за ним. Но по порядку.

До Москвы я доехал с одним попутчиком в купе. В основном отлёживался, чувствовал себя неважно, всего ломало, какое-то полугриппозное состояние было, но без признаков простуды. Занимался, однако, испанским в меру сил.

Что-то на балконе мне стало прохладно голым сидеть, спустился вниз к бассейну, пишу теперь за столиком, спиной на солнышке, головой под зонтиком.

В Москве (1 октября) меня встречал Митя, полный итальянских впечатлений. О них он приготовил отдельный отчёт, но главное – ему предлагают там аспирантуру, и он сильно засомневался (сугубо из соображений научных перспектив) в целесообразности оставаться в Москве. Я остановился у него, отметил командировку в МГУ, съездил в представительство Клуба Ла Коста в Москве по поводу своих коммунальных платежей, искал испанские песеты в обменных пунктах и банках, но прикупил всего 5000 (на 200 000 рублей).

Вечером смотрели с Митей у Михеича футбол («Манчестер Юнайтед» – «Ювентус» 2:1, Лига Европейских чемпионов), легли поздно, а встали рано – в 6 часов, поехали маму встречать. Она прибыла в 7.40, и мы отправились сразу к Бирюковым по настоянию мамы (нас ждут, мол, неудобно), от них к Мите. Митя поехал в посольство за паспортами, а мы занялись приготовлениями к поездке на Канары.

Собственно, из важных дел было – купить песеты, чтобы не делать двойной обмен: рубли – доллары – песеты, что невыгодно, так как приходится платить за одну лишнюю операцию. Песета, впрочем, непопулярная в Москве валюта. – испанцы в Москву особенно не ездят, так что нам с мамой пришлось за ней побегать по Москве. В новых кроссовках это было не слишком утомительно, да к тому же маме хотелось посмотреть лужковские новостройки: Манежную площадь, храм Христа Спасителя, церетелевского Петра, что мы с ней и обозрели с интересом, и даже с удовольствием, поскольку в целом всё это облик Москвы улучшает, во всяком случае разнообразит.

Безусловно, храм хорош (особенно в сравнении с бывшим на его месте бассейном «Москва», да простится мне это сравнение). Пётр, конечно, несуразен, но окружающий довольно унылый ландшафт своеобразно украшает. Церетелевские скульптуры у Александровского сада – не ахти что, но фонтаны всегда хороши, публике, особенно детям, это место нравится, а эстетического единства взглядов, слава Богу, не бывает – и не надо. Опять же, если вспомнить голую Манежную площадь – было хуже.

Песет мы с мамой не нашли, выяснили, что их заказывать надо. Собственно, я уже заказал песеты прямо в МГУ, но там курс был невыгодный по сравнению, например, с Альфа-банком, где я накануне прикупил их немного. Заказы принимают с утра, я решил сделать это на следующий день по телефону. Закупили ещё лекарств, я себя чувствовал по-прежнему неважнецки. Судя по всему, претерпевал криз гипертонический.

Вечером мы все собрались у Бирюковых, откуда связались с Милочкой, которая гостила у Любы в Протвино, договорились о дальнейших контактах. Люба сказала, что завидует: – «По-белому отдыхать собрались, ишь какие!»

Гена померил мне давление: 155 на 105 – очень высокое нижнее (правда, оно у меня и в норме-то между 90 и 100 вроде бы), я по совету Майечки начал глотать папазол с адельфаном. Ночевать Митя поехал к себе, а мы остались у Бирюковых.

С утра я заказал по телефону песеты в Альфа-банке, ещё раз с Милочкой связался, и мы с мамой отправились сначала к Мите в общагу, а оттуда на Пресню, в «Олимп» за лыжными ботинками для новых маминых пластиковых лыж, но неудачно: желаемых чешских ботинок её размера не было. От «Олимпа» мы пешком прогулялись к Белому Дому, мэрии и по проспекту Калинина, заглядывая в банки по дороге – авось, песеты попадутся, но не попались.

Вечером Гена опять померил мне давление: 120 на 80 – таблетки сработали, но чувствовал я себя всё ещё неважно. После ужина играли в карты: в «кинга» и в «ап энд даун», мы с мамой впервые после чёрт его знает скольколетнего перерыва, но вспомнилось всё быстро, и проиграли мы (в «кинга» я один, а в «ап энд даун» оба по чуть-чуть) лишь потому, что карта не шла.

В субботу, 4-го, утром распростились с Бирюковыми (их Андрей заезжал) и перебрались к Мите. Я съездил за заказанными песетами в Альфа-банк и купил их по удивительно низкому курсу (39,9 рублей против 41,65 или даже 46 в других банках), причём сначала девушка по ошибке посчитала мне рублёвую сумму вообще по курсу 34,4 (спутала с лирами итальянскими, они шли по 34,4 за 10), но я не взял грех на душу, указал ей на ошибку чуть ли не в лимон рублей.

У метро «Университетская» я прикупил в дорогу твёрдокопчёной колбасы, чаю в пакетиках и бульонных кубиков (по настоянию Сашули). Я смеялся – неужели в Испанию их «Галину Бланко» повезём? Повезли. И обратно привезли, конечно.

Пообедали у Мити в комнате и отправились около пяти вечера на метро, где на станции «Речной вокзал» к шести часам нас должна была ждать Милочка. Она там и оказалась. С автобусами в Шереметьево никаких проблем к моему удивлению: и рейсовые 551-го маршрута часто ходят, и экспрессы в аэропорт, которых раньше тут не было. Приехали в Шереметьево-2 в семь часов, а наш рейс (испанской авиакомпании) по расписанию в 21.40 (а по билетам – в 21.15). Мы уселись в креслах и тарабарили с Милочкой, которую я не видел год, а Сашуля и того больше, года три, наверное.

Информация о нашем рейсе долго не появлялась на табло, потом, наконец, выяснилось – рейс задерживается. Сначала до 23-х, потом до 3-х, а улетели мы лишь в 4 утра: меняли самолёт, оказывается, почему-то. Ушлый народ требовал компенсации, но им терпеливо объясняли, что это не регулярный, а чартерный рейс; за полноценные права пассажира нужно не 450, а тысячу баксов платить. Мы же особенно не переживали, так как прилетать утром или даже днём всё же лучше, чем ночью, как было бы, лети мы по расписанию.

Мы изучали в креслах карты и путеводители по Тенерифе, подкормились своей твёрдой колбасой, сухариками и сникерсами-твиксами с пивом и кока-колой, а в час ночи нас (то есть пассажиров задержанного рейса) покормили в ресторане. Не Бог весть чем, а как в самолёте примерно. В самолёте, впрочем, тоже кормили, причём два раза, поскольку летели мы с посадкой на Балеарских островах, на Мальорке, где нас пересадили с одного самолёта на другой (такой же Боинг-737), не запуская даже в аэровокзал.

На Мальорку мы прилетели во время местного восхода Солнца, летели до неё (вполне комфортабельно) около 4-х часов, а потом ещё 3 до Тенерифе, куда прибыли в час дня по московскому времени, или около 10-ти утра по местному.

Ну, а теперь вот начинается собственно рассказ про нашу «канарейскую» жизнь. Вылезаем из самолёта: ясно, тепло, температура воздуха 22 градуса, как объявляли в самолёте, но было на самом деле градусов 25, наверное. В аэропорту Рейна София (это второй аэропорт на острове, на самом юге Тенерифе, главным образом, для туристов) нас встречал представитель клуба – парень с табличкой: Namgaladze и ещё две русские фамилии, который отвёз нас на микроавтобусе в Лос Кристианес, в клуб «Беверли Хиллс», не взяв денег за доставку. Впрочем, и расстояние от аэропорта-то небольшое, 18 километров всего. Отдали портье свои бумажки пригласительные и получили взамен них ключи от апартаментов. Никаких анкет, даже паспорт только одного меня попросили показать.

Пошли селиться. «Беверли Хиллс» – это некий многоярусный муравейник в мавританском стиле, построен года четыре назад. Всё ослепительно белое, цветы, пальмы и т. п. кругом. Система внутренних двориков, в одном ресторан, в другом бассейн, из этого второго по наружной лестнице поднимаемся наверх в наши апартаменты. Трёхкомнатная квартира с двумя спальнями и двумя санузлами, вход в один из одной из спален, в другой – из коридора. Гостиная и кухня образуют единое пространство между туалетом и просторной лоджией, разделённое перегородкой в виде стойки бара с тремя высокими креслами перед ней.

На кухне всё, что нужно: большой холодильник, электроплита с духовкой, микроволновая печь, кофеварка, электрический чайник, необходимая столовая и кухонная посуда. В гостиной – диван, кресло, круглый стол, 4 стула, два маленьких столика, стеллажик, телевизор «Самсунг» с 10 каналами спутникового телевидения. В лоджии – белые пластмассовые круглый стол и 4 кресла. В спальнях – кровати (в одной двуспальная, в другой две односпальные), шкафы, туалетно-письменные столы, прикроватные тумбочки. Утюг, фен, сейф с кодом (ключ от него – за отдельную плату). Кондиционеры во всех комнатах. Короче, по советским стандартам – хоромы. По европейским – это якобы даже не 4 звезды, а три, но тут я не вполне уверен. Может, и четыре. Для нашей же компании вполне как раз, и даже одна кровать пустовала: Митя устроил себе спальное место в гостиной на диване перед телевизором (футболы смотреть), а Милочка заняла одну спальню с двумя койками, так что зря Павел отказался от поездки.