Наталия Костина-Кассанелли - 100 историй великой любви Страница 15

Имя Нефертити, забытой всеми и доживающей свой печальный век в Фивах, постепенно исчезало со всех правительственных документов, стиралось с росписей, сбивалось с барельефов… Рядом с царственным именем фараона теперь стояло имя Кийи. Юную жену постоянно засыпали подарками, в ее честь строились дворцы, самым роскошным из которых стал Мару Атон. В него и переселился Эхнатон со своей новой женой.

Однако влияние Нефертити в царстве было еще очень велико. Народ обожествлял красавицу, чьи бюсты, несмотря на запрет, стояли в каждом храме. Кроме красоты Нефертити обладала еще и твердым характером, которого и опасалась возвысившаяся так внезапно Кийя. Подобно Нефертити, она была столь же хитра, ревнива и мстительна, как и красива…

Неизвестно, отчего умерла юная Кийя, к которой Эхнатон уже начал охладевать, так как новая жена оказалась далеко не таким преданным и верным другом и соратником, каким была старая. Доподлинно известно лишь одно – на шестнадцатом году правления фараона имени Кийя уже не было в документах рядом с его именем.

Фараону было одиноко, и он все чаще вспоминал свою Нефертити. В конце концов он не выдержал и послал за ней. Но царица отказалась видеть его! Она не простила измены… Титул «великой царской жены» она пожелала передать своей дочери Меритатон. А та, стараясь отомстить за поруганные чувства матери, приказала стереть имя Кийи со всех носителей, которые могли пережить века: каменных стел, барельефов, дворцов. Это было больше чем местью – утеря имени была для древнего египтянина самым страшным кошмаром! Без имени невозможна была вечная загробная жизнь, и с потерей имени и памяти для человека заканчивалось все…

Кийя канула в небытие, а изображения Нефертити, прекраснейшей из женщин, дошли до наших дней. И сегодня царица мечтательно смотрит вдаль своими чудными миндалевидными глазами, а на губах ее играет легкая улыбка. О чем она думает? Наверное, о любви…

Феодора и Юстиниан

Великая византийская императрица Феодора родилась в семье циркача на острове Крит. Годом рождения будущей великой императрицы называют 500, но достоверных сведений о ее возрасте не сохранилось. Девочка росла в нищете и не помнила отца, который рано умер, оставив ее мать и двух сестер почти без средств к существованию. Единственное, что умели дети, – это показывать акробатические номера и разыгрывать пантомимы, однако зрители на улицах так и норовили уйти, не заплатив за представление ни гроша…

Красивая и удивительно артистичная девочка росла, и вскоре посмотреть на гибкую волоокую танцовщицу стали приезжать издалека. Девушка танцевала, едва прикрывая наготу прозрачной тканью, а то и вовсе обходясь безо всяких покровов. Голодное босоногое детство осталось позади – теперь за выступления Феодоре платили звонкой монетой и дорогими подарками. Находилось и немало желающих свести более близкое знакомство с прелестной танцовщицей, и вскоре она поняла, что зарабатывать на жизнь можно, и не выходя на улицу…

Кроме возбуждающего желание тела и миловидного личика девушка, несомненно, обладала тем, что сейчас называют модным словом «харизма». Тогда же это чаще называли чарами или колдовством. Благодаря своей неотразимости она быстро преодолела ступени, ведущие от уличной побирушки до известной куртизанки. Однако и сама Феодора, наверное, сильно удивилась бы, если бы кто-то сказал, что в будущем ее ждет неслыханное возвышение и титул византийской императрицы.

А пока количество любовников греческой куртизанки исчислялось сотнями – она отдавалась всем, кто мог платить за любовь: матросам, рабам, которым удавалось стащить у господ несколько монет, и их богатым владельцам. Говорят, однажды на пиру куртизанка отдалась десяти молодым византийцам, а потом ею воспользовались еще и тридцать ожидающих господ рабов… Такая неразборчивость стоила Феодоре хорошего отношения горожан: почтенные матроны, их дочери, сыновья и даже мужья стали сторониться красавицы, и даже коснуться края ее одежды означало запачкаться.

Однако судьба вновь повернулась к Феодоре лицом: случай свел ее с префектом провинции Эсеболом – человеком циничным, несуеверным и большим ценителем женской красоты. А в этом случае посмотреть явно было на что: матовая кожа, огромные глаза, вьющиеся белокурые волосы… Эсебол увез драгоценную добычу к себе в поместье, где они без помех могли предаваться любви. Куртизанка так увлекла префекта, что он совсем забросил свои прямые обязанности и вскоре лишился выгодной должности. Феодора, быстро привыкшая к роскоши, не пожелала остаться под кровом разорившегося префекта и покинула его.

Однако время летело, ей стукнуло двадцать четыре – возраст по тем временам весьма почтенный. Девочек отдавали замуж уже с двенадцати лет, и Феодора, не имевшая ни дома, ни семьи, вынуждена была отдавать свое порядком уставшее тело все дешевле и дешевле. Она катилась по наклонной плоскости, и вскоре судьба забросила ее в Византию – неужели для того, чтобы она со своей редкостной красотой и артистическим талантом так и сгинула, как большинство портовых шлюх?

Однажды, бредя по городскому предместью, она наткнулась на лачугу старой ворожеи. Та, приветив усталую женщину, решила ей погадать. «Тебя ждет великая судьба!» – воскликнула старая карга, раскинув бобы. Феодора только горько усмехнулась – ей показалось, что старуха просто ее пожалела… У этой же ворожеи она и поселилась, потому что другого крова у нее на примете не было. Постепенно две женщины, старая и молодая, настолько сблизились, что Феодора рассказала старухе всю свою жизнь, и та, недолго думая, посоветовала ей искупить годы разврата, честно трудясь и надеясь на покровительство высших сил.

Как-то ночью Феодоре приснился удивительный яркий сон: в нем присутствовал сам «князь тьмы», который одарил ее несметными сокровищами. Проснувшись, она еще долго находилась под впечатлением от увиденного, ей казалось, что сон снова зовет ее заняться прежним ремеслом. Но, послушная воле своей новой покровительницы, Феодора уселась у окна ткать холст. И все же и «князь тьмы», и увиденные драгоценности долго не выходили у нее из головы.

Сон был вещим, а «князем тьмы» оказался не кто иной, как молодой Юстиниан, племянник императора Юстина I. Фортуна была благосклонна к нему. И даже то, что на его пути оказалась эта бывшая куртизанка, пошло будущему императору Юстиниану Великому на пользу. Увидев женщину, прекраснее которой он не встречал никогда, Юстиниан тут же признался ей в любви – и отказа не получил. Феодора, которая стала его любовницей, оказалась и талисманом удачи: повышения и титулы сыпались на Юстиниана как из рога изобилия. Сначала он стал консулом, а спустя два года его провозгласили наследником престола. Обретя почти безграничную власть, Юстиниан выхлопотал для своей любовницы звание патрицианки. Она была представлена к императорскому двору, а сенаторы и консулы буквально падали к ее ногам, сраженные ее неувядающей молодостью и безупречной красотой.