Сергей Бояркин - Солдаты Афганской войны Страница 15

Но даже на кухне было самое проклятое место — это варочная: мрак сколько работы и летаешь все сутки без передышки. Тут всем заправляли чрезвычайно требовательные и строгие повара-десантники. Зачастую повара давали попробовать вкус кулака еще задолго до того, как совершится проступок. И их понять можно — работы в варочной навалом, каждый раз отрываться, чтобы дать ускорение — время терять, лучше подкинуть всем наперед, за все будущие грехи сразу.

Четырех курков, заступающих в наряд по варочной, повара первым делом выстраивают в ряд и проводят короткий инструктаж:

— Работы здесь — х*ева куча: котлы чистить, полы мыть, кафель на стенах протирать — все должны делать без напоминаний! Шланговать будет некогда! Что скажем: нарезать, перемешать, почистить — исполнять надо быстро! Сказал — уже улетел! Чтоб мы не видели, как вы перекуриваете или стоите без дел. Боевую задачу уяснили?

И если курки недостаточно энергично отвечают: «Так точно! Уяснили!» — или пытались шутить, как то случилось, когда наши заступили в наряд в самый первый раз, повара тут же кулаками и пинками настраивают их на деловой лад. Сразу становилось очевидным, что повара терпеть не могут, когда им возражают. И мы, чтобы понапрасну их не волновать, уже и не заикались, что офицер на разводе строго-настрого запрещал нам помогать поварам в приготовлении пищи: ни резать, ни чистить продукты — а только убирать помещение.

Самый пик нагрузок приходился на время приема пищи — мы еле успевали делить и раздавать порции взводным. А когда солдаты, набив желудки, уходят, начинается уборка и подготовка к следующему приему пищи. Все это, опять же, происходит в бешеном темпе.

Как-то навожу порядок в варочном туалете, как подлетевший повар командует:

— Бросай тряпку! Марш рис промывать! Быстро!

На секунду я замешкался:

— Щас, только руки схожу помою.

Лицо повара перекосилось:

— Ты что, глухой? Или повторить надо?!

На ходу закатав рукава, я бросился к чану и начал руками, которыми только что убирал отхожее место, перемешивать в воде рис. После этого я мог вполне грамотно объяснить, почему иной раз пища отдавала чем-то нехорошим.

Был случай, когда мы пили чай и не могли разобрать — отчего у него такой странный «аромат»? Верный ответ был найден на дне котла, когда все уже насладились чаепитием — вычерпав все, там обнаружили самую обычную половую тряпку.

Утонченных гурманов среди рядового состава быть не могло. С аппетитом и вкусно офицеры кушали дома или в отдельной офицерской столовой. Нас же, не припомню, чтобы баловали апельсинами или рыжиками в сметане. Большие физические нагрузки приучали солдат поглощать любую пищу независимо от вкусовых качеств — лишь бы ее было побольше.

В одной из комнат варочной — в мясной — на крюках висели замороженные коровьи и свиные туши. Их снимали, рубили на части, и на цинковом столе мясо резали на куски. Разделать несколько туш — дело долгое, поэтому часто повара просто запирали в мясной комнате двух-трех курков, взятых на подмогу из зала, на всю ночь, а ключи уносили с собой. В мясной было так холодно, что приходилось работать вовсю, чтобы хоть как-то согреться. Всю ночь напролет из-за закрытых дверей доносились стук топора и лязг ножей. А под утро они начинали колотить сапогами в дверь:

— Откройте! Мы все сделали!.. Замерзли, сил нет! Открывайте!!

Так однажды они ломились и кричали часа два, пока не подошел повар с ключами и ни выпустил их из холодного заточения.

СВИНАРНИК

Как это ни странно, но единственный день в учебке, о котором у меня сохранились добрые воспоминания, был связан именно с нарядом по кухне. Точнее, при распределении кухонных работ меня направили на подмогу полковому свинарю. Поначалу, полагая, что там меня ждет самая неблагодарная работа, я было встрепенулся:

— А почему меня? — к тому же я знал, что сержанты, бывало, подопьют и идут «п*дить свинаря». Для них это мероприятие считалось почетным делом. Стало быть, так заодно и мне могло «прилететь».

— Молчать! Делай что приказывают! Вон стоит свинарь. Марш к нему в распоряжение! Бегом!

— Есть! — и я помчался к полковому свинарю — постоянно работающему в свинарнике десантнику. Он оказался спокойным и дружески настроенным парнем. Вдвоем мы подтащили и загрузили на телегу сорокалитровые бидоны с пищевыми отходами. Уселись. Свинарь тронул поводья:

— Но-о! Пошла, — лошадка двинулась, и мы, мелко трясясь и покачиваясь на телеге, неспешно покатили к свинарнику.

В свинарнике содержалось около полусотни свиней. Не умолкая ни на секунду, они хором хрюкали и, в ожидании еды, толкались у лоханок. Стоило включить свет, как я отступил назад: по полу, по корытам, по спинам свиней бегали сотни крыс; они забивались в щели в деревянном полу и стенах; исчезали и вновь появлялись в темных углах, но, предвкушая скорую кормежку, далеко не отходили. Переждав немного, чтобы дать им разбежаться, мы начали разливать по лоханкам привезенные дары столовой.

Еде здесь были рады все: взвыли от восторга и закрутились бешеным облаком вездесущие мухи; зачавкали хрюшки, поглощая долгожданные яства. Обрадовался и я, узнав, что делать пока больше нечего и можно поспать до завтрака.

Да, со старшим мне явно повезло! Мы на равных говорили и вместе работали. Если не требовалась моя помощь, он меня вообще не тревожил. Вот это был настоящий выходной! Солдат спит — а служба идет!

Я затопил буржуйку, накидал побольше телогреек в кучу и зарылся в них. В печке потрескивали дровишки, я засыпал и в блаженстве думал:

— Вот повезло-то, прямо праздник какой! Сейчас на кухне все шуршат и всю ночь будут летать, а я уже отбился.

Настроение было отличное и я размечтался:

— Вот если бы было возможно заснуть так на два года. Лечь и проспать все два года вместо армии!.. Только состаришься на пару лет — и все. Подумаешь — невелика потеря. Зато открываешь глаза — а уже домой пора!.. Да-а! Много бы я за это отдал! Был бы у меня хоть миллион — отдал бы не глядя! Лишь бы не вариться в этом аду!

СВИДАНИЯ

Был в нашей роте курсант — долговязый рыжий парень, у которого отец был зам. председателя Госплана.

— Эх, дурак я безмозглый и только! — сокрушался он. — Ведь была возможность в армию не попасть. И отец уговаривал: «Зачем тебе армия?» — ему ничего не стоило договориться с военкомом. Так нет — насмотрелся фильмов для простаков о десантниках и сам напросился служить! Вот идиот! Добровольно пошел в эту дыру на два года!

Вскоре к нему пожаловал его высокопоставленный папаша разузнать, как сыну служится. А сын в тот день как раз ублажал поросей — дежурил по свинарнику, бока там отлеживал. Его немедленно вызвали в расположение роты. Вместо того, чтобы радоваться приезду отца, сын негодовал: