Андрей Танасейчук - Эдгар По. Сумрачный гений Страница 15

Среди биографов широко бытует мнение, что жизнь в «краю Бёрнса» (графство Эйр — родина шотландского барда) повлияла на становление поэтического дарования Эдгара По. Там мальчик якобы познакомился с поэзией Бёрнса, полюбил ее и т. д. Хотя уже тогда, в начале XIX века, память великого Бёрнса[21] почиталась и какие-то его строки наверняка были услышаны будущим поэтом, все же вряд ли стоит воспринимать подобные суждения всерьез. Ведь речь идет о шести-, максимум семилетием ребенке, который к тому же воспитывался отнюдь не в атмосфере восхищения всем шотландским. Тем не менее отрицать, что Шотландия в целом и живописные окрестности Килмарнока в частности запечатлелись в памяти мальчика, едва ли имеет смысл. Вящей тому иллюстрацией может служить одно из ранних его стихотворений «К озеру», которое открывается такими строками:

Был в мире мне на утре днейВсего милее и роднейЗабытый уголок лесной,Где над озерною волнойЯ одиночество вкушалПод соснами, меж черных скал[22].

Были в Килмарноке и сосны, и озера, и черные скалы; и поэт действительно очутился там «на утре дней». Едва ли, правда, красоты эти он «вкушал» в одиночестве. Но несомненно, что по тамошним живописным окрестностям он путешествовал — в сопровождении ли приемного отца, приемной матери, тетушки Нэнси или шотландских родственников, а может быть, и тех и других сразу. Едва ли он кривил душой, когда писал эти строки. Ясно, что картины из безоблачного детства были живы в памяти семнадцатилетнего юноши[23].

В общей сложности Алланы провели в Килмарноке не менее двух месяцев. Видимо, жили они там небезвылазно. Можно предположить, что вместе с приемной матерью Эдгар побывал в Эдинбурге и Глазго. Но скорее всего ни в одном из этих городов они не жили подолгу. Миссис Аллан нездоровилось, она часто болела, британский (в его шотландском варианте) климат явно не шел ей на пользу.

Нет ясности и с учебой будущего поэта. Герви Аллен утверждал, что Эдгара определили в школу вскоре по прибытии и он якобы пошел учиться уже в августе, в Ирвине. Затем осенью вместе с семьей отправился в большое путешествие из Шотландии в Лондон через Ньюкасл и Шеффилд, а потом уже из Лондона в сопровождении племянника мистера Аллана, пятнадцатилетнего Джеймса Гэльта (сына Мэри Аллан, в замужестве Гэльт), вернулся в Ирвин. Там он и ходил в школу, а в Лондоне (в том числе и в лондонской школе) окончательно поселился только в 1816 году. Позднейшие биографы поэта аргументированно опровергают эту версию и настаивают, что в школу Эдгар отправился осенью 1815 года, и именно в Лондоне. В пользу этой версии говорит и то, что среди бумаг мистера Аллана нет счетов за обучение в школе в Ирвине. А такой аккуратист и педант, как он, конечно, не мог не занести эти расходы, если они действительно существовали. Судя по всему, истина не на стороне Г. Аллена.

Косвенным свидетельством того, что пасынок не был разъединен со своей приемной семьей, может служить письмо Джона Аллана компаньону, датированное 30 октября 1815 года:

«Сижу у зажженного камина в прелестной маленькой комнатке в квартире на углу Саутгемптон-роу, 47, и Рассел-сквер. Настроение располагает к письму. Рядом со мной Фрэнсис и Нэнси, они занимаются вязанием, а Эдгар читает маленькую книжку каких-то историй. У меня здесь нет знакомых, которые могли бы помочь с жильем или советом по этому поводу. Я снял эту квартиру по цене шесть гиней[24] в неделю на шесть месяцев — до тех пор, пока не подыщу что-нибудь более дешевое и подходящее. Конечно, у меня тут нет кабинета, в котором я бы мог заняться своей перепиской, — здесь высокие цены и все очень дорого. Они так тревожат Фрэнсис, что она сделалась очень экономной, но у нее хороший аппетит, и я начинаю думать, что в Лондоне ей будет хорошо».

Ироничная ремарка об экономности миссис Аллан не может скрыть обеспокоенности ее супруга дороговизной жизни в британской столице. Но нам интересно другое: очевидно, что Эдгар находился с Алланами в Лондоне с самого начала — с конца октября 1815 года — и, видимо, тогда же пошел в школу. Таким образом, кроме новых ярких впечатлений маленький путешественник получил и дополнительные продолжительные каникулы, что, конечно, не могло его не радовать.

Так что пусть с запозданием, но учеба началась, скорее всего, в ноябре 1815 года. Первой английской школой маленького Эдгара стало заведение некой мадам Дюбуа, расположенное на Слоан-стрит, 146, в лондонском районе Челси. В бумагах Дж. Аллана сохранился оплаченный счет, выставленный владелицей школы в июле 1816 года — по окончании учебного года. Счет выписан на «мастера Аллана», и некоторые его пункты, без сомнения, привлекут внимание читателя:

Представленный документ интересен по нескольким причинам. Во-первых, обучение в британской школе (даже в те времена!) было, как мы видим, делом весьма недешевым. Во-вторых, счет выписан на имя «мастера Аллана». Это важно. Отсюда можно сделать вывод о статусе ученика. Владельцами школы Эдгар воспринимался как законный наследник торговца, и это не вызывало никаких возражений у последнего. Настоящая фамилия — По — не упоминалась и, скорее всего, была даже неизвестна мадам Дюбуа. Можем мы узнать и о том, что мальчик был определен в школу с полным пансионом, у него была собственная кровать, которую он ни с кем не делил. Значит, мистер Аллан не экономил на пасынке — ведь в британской школе того времени совершенно обычной была «кровать на двоих». И если родители хотели сэкономить, то платили лишь за «полкровати». Можно узнать и о предметах, которые изучал будущий поэт: Священное Писание, география, правописание, история. Добавим сюда еще и французский язык, которому обучали мадам Дюбуа и ее брат Жорж — французы. Кстати, своей искушенностью во французском Э. По, скорее всего, был обязан франкофонным наставникам из Челси. Хотя, по воспоминаниям современников, произношение у него было скверным (а может быть, и это наветы недоброжелателей?), изъяснялся на этом языке он вполне свободно.