Анатолий Трофимов - Повесть о лейтенанте Пятницком Страница 15

- Одни дочки? - удивился Роман.

- Одни дочки, сынов, как в старину говорили, бог не дал. Видно, природа такая. У нашего агронома и вовсе... Шесть девок, а он: "Костьми лягу, Данилыч, а сына произведу". Супруга его седьмым затяжелела и опять произвела дочку. Так вот,- засмеялся Степан Данилович.- Дочки - тоже неплохо. У меня вон какие! Клавдия, средняя, тебе в невесты годится. Приезжай, Владимирыч, такую свадьбу завинтим!..

Сказанное Степаном Даниловичем заставило Настеньку вспомнить, услышать тоскливо занывшую душу. Пятницкий сунул фотографию в планшетку, портмоне отдал Степану Даниловичу. Тот заглянул в бумажник, повторил свою шутку:

- Нету госзайма? Ну и ладно. Приберу.

Пятницкий, давая отдых набрякшей голове, охлаждая затылок, откинулся на бруствер и закрыл глаза. Степан Данилович скосил на него глаза. Осунулся-то как! Вздохнул и посмотрел в сторону выброшенного ими трупа. Тихий низовой ветер шевелил давно не стриженные кудельные волосы мертвого, засыпал в раковины ушей обдув полыни и донника с межевой гривки.

Степан Данилович зло швырнул бумажник в сторону немца, плюнул и, утираясь рукавом, буркнул:

- Отвоевался, скотина безрогая...

Блиндаж для капитана Будиловского и командира взвода управления Пятницкого Степан Данилович облюбовал вполне сносный, хотя и не очень поместительный. Строили блиндаж немцы и, разумеется, в своих интересах. Захваченный наступающими, он оказался теперь выходом к противнику. И ничего тут не сделаешь. "Повернись сюда задом, туда передом"? О, как бы он порадовал, подчинившись этой просьбе-присказке!

Пятницкий критически пощурился на приобретенное жилье, оттопыренным большим пальцем ткнул через плечо:

- Все, что прилетит оттуда,- прямо в дверь.

Степан Данилович покачал головой:

- Страсти господни! Как все наперед знаете. Прилетит... Чисто ворожей,- но все же призадумался и чуть погодя добавил: - Если прилетит, дак всюду достанет.- Он поводил глазами - нет ли кого поблизости, не услышат ли того, что для всех говорить не хотелось, и доверительно сообщил: - Лейтенанта Совкова, заместо которого вас прислали, знаете как убило? И блиндаж где надо отрыт был, и не чета этому - три наката, а мина возьми и шмякнись в бруствер напротив входа. Комбат с Совковым обедали. Все железо в лейтенанта, комбату только руки покарябало да похлебкой окатило. Он поглыбже сидел... Да вы не пужайтесь, Владимирыч, не может того быть, чтобы в одной и той же батарее лейтенантов одинаково убивало. Да и не замешкаемся здесь, ноне же дальше двинем. Коли потурили фрица - остановок долгих не будет. Хоть ночку в тепле побудете, небось иззяблись совсем. Григорьич, старшина наш, скоро горяченького поисть пришлет, фляжку с наркомовской... Я землянку мигом приберу.

Глава десятая

Уютный и надежный подвал с корытообразным потолком в Йодсунене оставили еще тринадцатого января, когда начали прорыв обороны противника. Снегопад, ожесточенное сопротивление немцев, ничем и никем не восполняемые потери затрудняли продвижение, и оно шло черепашьими темпами. Гумбиннен, шпиль ратуши которого хорошо просматривался с НП Пятницкого в Йодсунене, взяли только двадцать первого, двигались по километру в сутки. Сегодня опять уткнулись в препятствие - реку Алле, один из мощных рубежей укрепрайона "Хайльсберг".

Степан Торчмя подобрал для комбата оставленный немцами небольшой блиндаж. После обхода огневых (как они там устроились?) Будиловский пришел усталый, мрачный. Ели, сидя на земляных нарах. Пятницкому, решившему переночевать у комбата, досталось место напротив входа, капитану "поглыбже". Подумал: "Хозяин что чирей, где хочет, там и сядет. Залетит черепок мины - и будь здоров лейтенант Пятницкий". Уловил придавленность Будиловского собственным душевным разором и устыдился своих мыслей. Нарочно, что ли, сел туда! Вошел первым - вот и сел.

В блиндаж просунулся Степан Торчмя. Обращаясь к Будиловскому, попросил:

- Вышли бы, Севостьяныч. Одеяла застелю. Я их хорошенько выхлестал, чистые.

Выйти действительно надо было, втроем - повернуться негде.

Пока Степан Данилович обихаживал место для спанья и устраивал в нише картонные плошки-светильники, Будиловский с Пятницким стояли в траншее и смотрели за реку, где будет новый бой, до начала которого осталось совсем немного.

С пугливой издерганностью противник швырял в небо ракеты, заливая стылую реку неестественным мертвым светом, и он выхватывал из мрака примагниченные ко льду фигурки трупов. Когда немцы замечали движение санитаров, что отыскивали не успевших окоченеть товарищей, пулеметная стрельба учащалась.

Наша пехота, измотанная дневным продвижением, на нервный и суматошный огонь из-за реки отвечала нехотя.

Поеживаясь, Будиловский сообщил, что место для закрытой позиции выбрали сносное, пушки вот-вот установят, и поинтересовался, как дела у разведчиков, будет ли готов к рассвету наблюдательный пункт и нет ли возможности заблаговременно пристрелять батарею. Пятницкий понял это по-своему и сказал:

- Чуток передохну - и обратно.

Вялые думы Будиловского смешивались с чем-то далеким от того, что спрашивал, но ответил Роману по сути, хотя и нудно:

- Нечего сейчас делать на НП, лейтенант, Кольцов управится. Ложись поспи, впереди дел - во! - он провел ребром ладони ниже подбородка.- Речку штурмовать будем.

Другой какой военный термин тут не подходил. Действительно штурмовать. Пятницкий успел познакомиться с этой - будь она проклята! речкой под названием Алле. Предвидя неизбежность отступления в глубь страны, немцы заблаговременно превратили ее в неприступный на первый взгляд оборонительный рубеж. Особой надежды окончательно остановить наступающие советские войска они, может, и не питали, но на то, чтобы задать трепку, пролить побольше крови, все возможности у них были: понастроенные по кромке берега доты огнем пулеметов способны выкосить перед собой все живое. Обрезанную водой кручу опутали несколькими рядами колючей проволоки, увесив ее, как новогоднюю елку, противопехотками, а там, где можно ступить ногой, уложили, присыпав землей и снегом, нажимные, натяжные и другие убойные выдумки, вплоть до "шпрингенов" - мин-лягушек.

Попытки захватить железобетонные сооружения с ходу кончились тем, что стрелковый полк усеял трупами не очень прочный речной лед и, обескровленный наполовину, откатился и залег в кустарниках заливного берега. Поняв, что такое лбом не прошибешь, командование наступающих войск решило до утра пошевелить мозгами и придумать более эффективное и менее болезненное. Будиловский с Пятницким тоже изнурялись думками и сошлись на том, что было бы здорово вытянуть пушки на прямую наводку. Определив место для орудий, Роман с комбатом вернулись в блиндаж. Котелок с углями, добытый заботливым ординарцем, ласкал теплом, а водянисто потрескивающие плошки и горячее хлебово из общей посуды приглашали к доверительному разговору.