Александр Драбкин - Тайна Железного Самсона Страница 15

Согласен, — только и сказал Хойцев. Тогда Сергей, подняв руку, установил тишину.

Уважаемые дамы и господа! Каждый, кто придет завтра, не пожалеет, ибо он увидит не только этот интересный бой, но и много нового, в виде премии за сегодняшний конфузный случай.

Слова Николаевского были встречены аплодисментами. Хойцев благодарно улыбнулся Сергею и повел его за кулисы.

—Перестанем валять дурака,— сказал Хойцев, когда они остались с Сергеем наедине. — Вы — цирковой борец?

– Да.

— Ваш товарищ тоже?

– Да.

Вы здесь всего вдвоем?

Нет.

Сколько вас?

Это неважно.

Что вы здесь делаете?

Зарабатываем на пропитание.

Почему же вы просто не пришли ко мне? Мы бы могли договориться.

Именно потому, что у нас нет ни малейшего желания с вами договариваться. Или вы примете наши условия, или мы разорим вашу лавочку. Каждый день мои ребята будут класть ваших борцов на лопатки. И это будет продолжаться до тех пор, пока вы не обанкротитесь на призах.

Ультиматум?

•— Слишком громкие слова для таких пустяков. — Сергей улыбнулся. — Просто закон выживания: «Или всех грызи, или лежи в грязи».

Что же вы хотите?

Вот это уже мужской разговор, хозяин! — И Сергей заулыбался.

Тут же он выложил Хойцеву свои условия: все семеро борцов бывшего Юпатовского цирка поступают в труппу Хойцева, зарплата и количество выступлений — такие же, как у Юпатова. Хойцеву ничего не оставалось, как согласиться.

С появлением юпатовской семерки цирк Хойцева стал преимущественно борцовским цирком. Это было и хорошо, поскольку борьба пользовалась популярностью, и плохо: на фоне сильной борцовской команды все остальные жанры проигрывали.

Приходилось выдумывать разные новшества для поддержания сборов. Так, однажды было объявлено, что хозяин цирка заплатит 50 рублей тому, кто ударом кулака в живот собьет с ног самого легкого (64 кг) борца Александра Засса. Множество народа хлынуло в цирк, но никому не удалось получить желаемый приз.

Несколько раз повторял Хойцев и трюк с подрезанными ручками борцовских поясов. Это позволяло ему растягивать схватку на два дня — и редкий зритель, видевший начало боя, не приходил назавтра посмотреть его конец.

Несмотря на все ухищрения, сборы продолжали падать. Особенно плохо было в Актюбинске, куда цирк переехал из Ашхабада. Тогда-то у Сергея Николаевского и родилась идея «черной маски».

— Надо разыграть сенсацию, — сказал он товарищам в один особенно неудачный вечер. — Нас должен вызвать на поединок какой-нибудь таинственный незнакомец. Лучше всего, если будет он под черной маской. «Неизвестный борец под черной маской» — звучит! Затем молва дала бы ему много разных имен. А мы могли бы «по секрету» рассказать, что он дворянин или еще лучше — князь-инкогнито. Слух об этом разнесется быстро, как это бывает обычно с секретами. И народ валом хлынет посмотреть таинственного князя…

Шуре мысль очень поправилась. Он горячо убеждал

всех, что эта затея принесет успех, до тех пор, пока Сергей не предложил «черной маской» сделать именно его. Шуркин пыл поостыл, но отступать было некуда — все согласились с таким распределением ролей.

Александру очень не хотелось выступать под этой полушутовской маской. Он попробовал отговориться возможностью провала. Николаевский был неумолим—Засс выйдет под черной маской и победит в первом бою.

«Ну, ладно,— подумал Шура. — Уж я тебе это вспомню». И не теряя времени, начал готовить выступление.

Запасшись фраком, цилиндром, двумя саквояжами, Шура сел в поезд и уехал за две станции от Актюбинска. Оттуда он дал телеграмму в цирк Хойцеву: «Прибываю среду. Вызываю всех борцов. Черная маска».

Телеграмма эта была вывешена у дверей цирка, Хойцев распорядился напечатать специальные афиши, расклеить их по всему городу. Стоустая молва быстро распространила новость.

Между тем Шура уже два дня жил на безымянном разъезде. Когда настала назначенная среда, он надел фрак, цилиндр, завязал лицо черным платком и отправился к поезду. Зрелище он являл собой презабавное. Фрачные брюки оказались очень длинными и узкими. Сам фрак был широк и тоже длинен. Цилиндр съезжал ему на уши.

Проклиная и свою шутовскую роль, и весь белый свет, Шура в сопровождении большой толпы подошел к поезду. До Актюбинска наш герой добрался спокойно.

В городе с нетерпением ждали «черную маску». Появление ее вносило оживление в однообразную провинциальную жизнь. Депутация городских чиновников с духовым оркестром прибыла на вокзал встречать неизвестного графа. Под восторженные крики, под гром оркестра, загадочный «незнакомец» вышел на перрон.

К цирку двинулось целое шествие. Возглавлял его, сияя медью труб, оркестр, за которым вышагивал наш герой. На почтительном расстоянии от него роилась толпа чиновников в парадной форме с позументами. Простой народ замыкал процессию. Носильщик с трудом тащил два саквояжа, которые привезла с собой загадочная «черная маска». Каково бы было его удивление, узнай он, что эти пудовые саквояжи набиты камнями для придания веса их владельцу в глазах общества и хозяина гостиницы.

У цирка «маску» встречал парад борцов во главе с хозяином труппы. Шура пытался сказать речь, но из-за шумных возгласов толпы не было слышно ни одного его слова. Когда же шум поутих, он лично передал борцам вызов, чем вызвал неудержимый смех своих товарищей. Хотя такая реакция не была предусмотрена замыслом Николаевского, она тоже «пошла в дело» — зрители неодобрительно зашумели, считая смех борцов неспортивным. Так эффект появления «черной маски» даже превзошел ожидания цирковых актеров.

Остановив смех, Сергей Николаевский вышел вперед и от имени труппы принял вызов. Затем он добавил, что «черная маска» может выбрать противника по своему усмотрению.

Александр решил хоть чуть отыграться за выдумку Сергея. Он объявил, что будет бороться с самим Николаевским. Это было нарушением договора: Засс должен был бороться с кем-нибудь из тех, кого он мог наверняка победить. Теперь Николаевскому предстояло или пожертвовать своим престижем, или отказаться от всей затеи.

Взбешенный Сергей молчал. В толпе раздались свистки, крики: «Трус!» Наконец Николаевский выдавил из себя: «Согласен».

Встречу назначили на вечер. А пока Засс в сопровождении все тех же чиновников отправился в лучшую гостиницу города, где его уже ждал роскошный стол. Будь схватка настоящей, Шура не позволил бы себе столько съесть и выпить, но, зная заранее исход поединка, он, как сам вспоминал впоследствии, «себя не обидел».

Засс держался уверенно, пока не увидел большой толпы около цирка. А вдруг все откроется? От этой мысли мурашки забегали у немо пи спине, и холодный пот покрыл лоб. Но отступать было некуда.