Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда Страница 15

Легенда повествует, что Абу Суфьян и Абу Джахль донесли Хабибу Мудрому о ереси так называемого пророка и убедили его вызвать Мухаммеда к себе, дабы тот изложил и попытался защитить свое учение. В глубине души они надеялись, что настойчивость Мухаммеда навлечет на него смерть.

Мухаммед был в доме Хадиджи, когда его пригласили на судилище. Жена в ужасе закричала, а дочери Мухаммеда принялись обнимать его со слезами, думая, что он отправляется на верную смерть.

Он приблизился к месту испытания в простой белой одежде, в черной чалме и в плаще из аденской материи, принадлежавшем деду его Абд аль-Мутталибу. Волосы его развевались по плечам, лицо озарялось таинственным светом пророчества, и несмотря на то, что он не умащал своей бороды и не пользовался никакими благовониями, исключая небольшое количество мускуса и камфоры для усов, тем не менее благоухание разливалось всюду, где он проходил.

Высокочтимый Хабиб встретил Мухаммеда любезно и тотчас же приступил к делу. Первый вопрос его был: «Говорят, что ты считаешь себя за пророка, посланного Богом? Правда ли это?» — «Правда, — отвечал Мухаммед. — Аллах послал меня возвестить истинную веру». — «Хорошо, — возразил сдержанно мудрец, — но каждый пророк доказывал свое посланничество знамениями и чудесами: Ной — радугой, Соломон — таинственным кольцом, Авраам — огнем в горниле, который по его повелению делался холодным, Исаак — агнцем, принесенным взамен его в жертву Богу, Моисей — чудесным жезлом, а Иисус — воскрешением мертвых и укрощением бури одним словом Своим. Поэтому если ты действительно пророк, то сотвори в доказательство этого чудо».

Первым делом Мухаммед должен был угадать, что находится в палатке Хабиба и с какой целью оно привезено им в Мекку.

Как повествует легенда, Мухаммед наклонился и начал что-то чертить на песке, потом поднял голову и отвечал: «О Хабиб! Ты привез сюда глухонемую, слепую, убогую дочь твою Сатиху, надеясь, что небеса дадут ей исцеление. Иди в палатку, поговори с ней, выслушай ее ответ и познай всемогущество Бога».

Старый князь поспешно направился к своей палатке, а навстречу ему, легко ступая и протягивая руки, вышла дочь его, совершенно здоровая. Глаза ее сияли радостью, лицо освещалось улыбкой; она казалась очаровательнее луны в безоблачную ночь.

Второе чудо совершить было еще труднее: Мухаммеду надлежало покрыть полуденное небо сверхъестественной мглой и повелеть луне опуститься и остановиться над вершиной Каабы.

И это чудо было совершено пророком так же легко, как и первое. По его повелению яркий дневной свет сменился мглою, луна, отклонившись от своего пути, начала блуждать по небу. Движимая непреодолимой силой пророка, она опустилась и остановилась над Каабой. После этого она, подобно богомольцам, семь раз обошла вокруг нее и стала над Мухаммедом, мерцая и колеблясь, подобно сверкающему мечу.

Не довольствуясь этим чудом, говорит далее легенда, Мухаммед заставил послушное светило войти в правый рукав своего плаща и выйти через левый, потом разделиться на две части, из которых одна направилась к востоку, а другая — к западу, а затем, соединившись в центре неба, снова засиять чудным ярким шаром. Излишне упоминать, что Хабиб Мудрый был убежден и обращен этими чудесами[9] так же, как и четыреста семьдесят жителей Мекки. Абу Джахль, однако, еще более ожесточился в неверии и кричал исступленно, что все это — обман и колдовство.

Глава одиннадцатая

Прошло три года с тех пор, как Мухаммед поселился с учениками в замке Абу Талиба. Запрет на любые их контакты с остальным племенем все еще действовал. Однако мало-помалу среди курайшитов началось недовольство этим противостоянием, многие хотели завершить дело миром, и Абу Суфьяну пришлось поумерить пыл.

Тут вдруг оказалось, что пергамент в Каабе, на котором был написан запрет, уничтожился и от всего текста остались только заглавные слова: «Во имя Твое, о Всемогущий Бог!» Указ поэтому был признан отмененным, и Мухаммеду с его последователями позволили вернуться в Мекку. Последователи Мухаммеда увидели в этом таинственном уничтожении пергамента новое чудо, между тем как неверующие догадывались, что документ этот, который в сложившихся обстоятельствах перестал быть выгоден Абу Суфьяну, был уничтожен рукою человеческой.

Вскоре после возвращения Мухаммеда в Мекку умер Абу Талиб. Когда час смерти уже приближался, Мухаммед начал уговаривать дядю прочитать символ веры, чтобы, по исламу, обеспечить себе блаженное воскресение. Но в груди умирающего патриарха еще тлела искра гордости. «О сын брата моего, — отвечал он, — если бы я прочел эти слова, курайшиты сказали бы, что я сделал это, убоявшись смерти».

Историк Абульфеда утверждает, что Абу Талиб умер верующим. Аль-Аббас, повествует он, наклонился над изголовьем своего отходящего брата и, заметив движение его губ, приблизил ухо, чтобы уловить последние слова умирающего, и услыхал желанный символ веры. Другие утверждают, что последние слова его были: «Я умираю в вере Абд аль-Мутталиба». Комментаторы постарались примирить эти два рассказа, утверждая, что Абд аль-Мутталиб перед кончиной своей отрекся от идолопоклонства и уверовал в единого Бога.

Едва миновало три дня после смерти Абу Талиба, как умерла Хадиджа, верная и преданная жена Мухаммеда. Ей было шестьдесят пять лет. Мухаммед горько плакал у ее гроба и облекся в траур в память о ней и Абу Талибе, так что год этот назван был годом скорби. Утешением в печали, рассказывает арабский историк Абу Хорейра, послужило Мухаммеду то, что ему явился архангел Гавриил и возвестил, что Хадидже дан в раю серебряный дворец в награду за ее великую веру и услуги, оказанные делу ислама.

Хотя Хадиджа была гораздо старше Мухаммеда и, выходя замуж, уже пережила пору цветущей молодости, когда восточная женщина только и бывает пленительна, и хотя пророк одарен был страстным темпераментом, он все-таки, говорят, оставался верен ей до конца и никогда не пользовался арабским законом, дозволявшим многоженство. Мухаммед избегал вводить в ее дом соперницу, но, когда она сошла в могилу и первый порыв скорби миновал, Мухаммед стал искать утешения в новом браке и разрешил себе многоженство.