Сергей Алексеев - Дж. Р. Р. Толкин Страница 15

Однако главным интересом Толкина в эти годы, когда он шаг за шагом выстраивал собственный «Легендариум», был англосаксонский и вообще древнегерманский героический эпос. Работы, посвященные этой тематике, он публиковал неохотно — и сознавая свою прежде всего лингвистическую репутацию, и подходя к ним с особой требовательностью и тщательностью. Он знакомил с выводами студентов в своих лекциях, но не считал нужным их издавать. Так, в столе остался подробный разбор героических сказаний Старшей Эдды о Сигурде, Атли-Аттиле и гибели Бургундского королевства. Работа над ним была тесно связана с работой над поэмой «Легенда о Сигурде и Гудрун». Вместе с ней текст и был опубликован спустя десятилетия после кончины Толкина.

Лишь немногим больше в смысле времени публикации повезло его работе по анализу англосаксонской эпической поэмы, известной как «Финнсбургский эпизод», или «Финнсбургская битва». Сказание, пересказываемое также в крупнейшей англосаксонской поэме «Беовульф» и имеющее параллели в эпосе других германских народов, повествует о кровавой распре эпохи Великого переселения народов. Борьба идет между данами под предводительством Хнэфа и фризами под главенством Финна. Даны, заманенные в замок Финна, подвергаются здесь нападению. Хнэф гибнет, но его воины во главе с Хенгестом продолжают борьбу и в конце концов убивают Финна. Толкин трактовал поэму с точки зрения «исторической» школы, рассматривая ее как предание о подлинном событии. Сопоставляя сведения «Финнсбургской битвы» и «Беовульфа», Толкин предположил, что речь идет не столько о борьбе данов и фризов, сколько о междоусобице в среде племени ютов. Он настаивал на тождестве Хенгеста с одноименным королем ютов, захватившим в середине V в. Кент. Хенгест и его брат Хорса, согласно английским и валлийским преданиям, стали первыми англосаксами, закрепившимися в Британии. Таким образом, «Финнсбургский эпизод» обретал место в английской истории.

Самой работе над «Легендариумом», кстати, Толкин в 1931 г. посвятил доклад-эссе «Тайный порок». В нем он признавался коллегам в своей работе над сочинением вымышленных языков, делился опытом — и приводил несколько «эльфийских» стихотворений, в том числе одно большое, «Последний корабль». Эссе тоже так и осталось устным докладом и только в 1983 г. было опубликовано в сборнике нехудожественных работ Толкина «Чудовища и критики».

Название свое этот сборник получил по одной из наиболее известных академических работ Толкина, которая посвящена самой знаменитой англосаксонской поэме: «Беовульф: чудовища и критики». «Беовульф» был главной и давней как научной, так и литературной «любовью» Толкина. Впервые он прочитал его, как и «Сэра Гавейна», в школе, причем в английском переводе раньше, чем «Сэра Гавейна». Именно знакомство с «Беовульфом» побудило его по-настоящему взяться за древнеанглийский, чтобы прочесть поэму в оригинале. «Беовульфа» наряду с «Сэром Гавейном» и «Перл» Толкин декламировал на собраниях ЧКБО. А позднее его лекции, посвященные «Беовульфу», были весьма популярны у оксфордского студенчества. Толкин посвятил «Беовульфу» целый цикл, читал его ярко и прочувствованно, а вводную лекцию начинал с декламации первых строк поэмы. Студенты сразу же будто переносились на тысячелетие назад. Англо-американский поэт У. Х. Оден, преданный почитатель толкиновского таланта, писал ему позднее: «Я вам, кажется, никогда не говорил, какое незабываемое впечатление произвело на меня, студента, ваше чтение «Беовульфа». Ваш голос был голосом Гэндальфа». Ему вторил другой слушатель Толкина, критик и писатель Дж. И. Стюарт: «Он мог превратить аудиторию в пиршественную залу, где он был бардом, а мы — слушателями и гостями на пиру».

Действие «Беовульфа» происходит в Скандинавии времен Великого переселения народов (один из второстепенных персонажей, как известно из франкских хроник, погиб в 521 г.), и англосаксов среди действующих лиц нет. В поэме как бы две сюжетные линии. Одна, второстепенная, историко-династическая, связана с историей владетельных родов Скъёльдунгов, Хредлингов и Скильвингов. Их распри и связи между собой, однако, — только фон, на котором разворачиваются подвиги главного героя, воина Беовульфа, находящегося в родстве с гаутскими королями Хредлингами и наследующего к концу сказания их власть. Беовульф практически не участвует в кровных распрях — он сражается с мифологическими чудовищами, угрожающими всему миру людей. В начале поэмы он появляется при дворе датского короля Хродгара в Хеороте, опустевшем из-за нападений отвратительного болотного тролля Гренделя. Беовульф убивает чудовище, однако затем вынужден спуститься в омут, где укрылся издыхающий тролль, а там справиться с более страшным врагом — его матерью. Величайшим же подвигом Беовульфа стал последний — битва с драконом, обрушившимся на гаутов после кражи чаши из его логова. Беовульф с единственным соратником противостоит змею, убивает его, но и сам гибнет. Поэма заканчивается погребением героя.

Толкин немало заимствовал из поэмы для своего собственного творчества. Тема битвы с драконом занимала его всегда, — и мотивы «Беовульфа» наряду со Старшей Эддой отзываются в разных драконоборческих историях Толкина, от «Турамбара» до «Хоббита». В последней, конечно, оказалась позаимствована и история с украденной чашей, возбудившей гнев дракона. Хорошее знакомство с «Беовульфом» подтолкнуло его использовать анлосаксонский аллитеративный стих в современной эпической поэзии. Начиная с посвященной тому же Турину аллитеративной поэмы «Дети Хурина» 1920-х гг. Толкин не раз предпринимал эксперименты в этом направлении. Помимо же всего, в поэме его привлекал рисуемый образ легендарного мира — не слишком исторически достоверный, но отвечавший его глубинным чаяниям. Скандинавские герои поэмы, разумеется, не знают Христа. Однако они имеют представление о Едином Боге, почитают его, а к идолам обращаются разве что в отчаянии. Автор поэмы раз за разом «забывает», что говорит о языческой эпохе, и придает своим героям черты англосаксов VIII–X вв. Толкин также старался совместить в героях собственных величественное благородство «варварского», догосударственного в своих корнях эпоса — и если не полноту истинной веры, то отрицание ложной, поклонения демонам. Люди Запада у Толкина, как отмечал он сам, — «чистые монотеисты», следующие «естественной теологии» прежде Откровения.

Естественно, разносторонность «Беовульфа» часто виделась как противоречивость. В первых десятилетиях XX в. поэме немало досталось от литературоведов («критиков»). Сталкиваясь с невероятным не только для новой литературы, но и для классического эпоса сочетанием историзма и бурной мифологической фантазии, специалисты объявляли поэму плодом компиляции. Причем компиляции бездумной и некачественной. Сторонников доминировавшей тогда в германистике «исторической» школы раздражали избыточные для жанра «устной хроники» «чудовища», они требовали от англосаксонского поэта большей «достоверности». Находившимся в меньшинстве «мифологистам» недоставало языческой архаики и более подробного изложения упомянутых лишь намеком более древних эпических песен.