Леонид Млечин - Шелепин Страница 15

Будучи карьеристом, а не руководителем Красавченко на прошлой областной конференции комсомола был забаллотирован депутатами. Попов находился в это время в отпуске. Поехали к Попову с вопросом как быть? Приказ был дан «избрать Красавченко опять секретарем МК и МГК ВЛКСМ».

Попов настоятельно домогался избрания Красавченко на последнем съезде комсомола секретарем ЦК ВЛКСМ. Но даже молодежь раскусила, что за фрукт Красавченко, и провалила его».

Николай Красавченко в 1941-м с большой группой московской молодежи был отправлен под Смоленск на строительство оборонительных сооружений. Немцы наступали так стремительно, что люди попали в плен. Красавченко, понимая, что его ждет, закопал партбилет в каком-то сарае. Но ему удалось бежать из плена. Выйдя к своим, он рассказал, как утратил партбилет, и ему выдали новый. Теперь этот эпизод поставили ему в вину…

Что касается поездки за границу, то его в 1942 году вместе с двумя снайперами, отличившимися на войне, отправили в Англию и Соединенные Штаты агитировать британскую и американскую молодежь за скорейшее открытие второго фронта…

Красавченко действительно прочили в секретари ЦК ВЛКСМ, но Попов эту идею отверг, сказав:

– Ты туда не лезь. Мы на тебя в Москве виды имеем…

Вождь многое прощал своим подчиненным, но если Георгий Попов позволяет окружению говорить о нем как о будущем лидере, значит, от него надо избавиться.

29 октября Сталин с юга написал записку Маленкову, оставшемуся в Москве на хозяйстве:

«Я не знаю подписавших это письмо товарищей. Возможно, что эти фамилии являются вымышленными (это нужно проверить). Но не в этом дело. Дело в том, что упомянутые в письме факты мне хорошо известны, о них я получил несколько писем от отдельных товарищей Московской организации.

Возможно, что я виноват в том, что не обращал должного внимания на эти сигналы. Не обращал должного внимания, так как верил тов. Попову. Но теперь, после неподобающих действий тов. Попова, вскрывших антипартийные и антигосударственные моменты в работе тов. Попова, Политбюро ЦК не может пройти мимо вышеупомянутого письма».

Записка вождя позволяет предположить, что вождь уже выражал недовольство Поповым. А для формального разбирательства нужен был повод, который и был организован – письмо. Сталин распорядился назначить комиссию. Поручение было исполнено незамедлительно.

1 ноября появилось постановление политбюро:

«Назначить комиссию в составе тт. Маленкова, Берия, Кагановича и Суслова для проведения проверки деятельности т. Попова Г. М. с точки зрения фактов, отмеченных в письме трех инженеров».

Комиссия легко справилась с задачей, поскольку позиция Сталина была ясна: снять Попова с должности.

Карьера Георгия Михайловича Попова началась с комсомольской работы. Он руководил комсомольской ячейкой на торфоразработках в Тамбовской области, потом был секретарем в Пахотно-Угловском волостном комитете комсомола, работал в протезной мастерской, откуда был отправлен на комсомольскую работу в Татарию.

В 1935 году Георгий Попов поступил на машиностроительный факультет Промышленной академии. В 1939-м его взяли инструктором в организационно-распределительный отдел ЦК партии, занимавшийся расстановкой руководящих кадров.

Когда перед войной Сталин отправил Хрущева на Украину, московское руководство сформировали заново. Первым секретарем горкома и обкома стал Александр Сергеевич Щербаков, молодой политик, которого Сталин быстро продвигал по служебной лестнице. Щербаков начинал трудовую деятельность разносчиком газет в Рыбинске, после революции стал секретарем Туркестанского крайкома комсомола. В 1924 году окончил Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова и работал в Нижегородском крае секретарем Муромского окружкома партии.

В 1930-м он приехал в Москву учиться в Институт красной профессуры, но через два года его взяли в аппарат ЦК партии – заместителем заведующего орготделом. Еще через два года стал секретарем только что созданного Союза советских писателей (то есть был своего рода комиссаром при Максиме Горьком) и одновременно заведовал отделом культурно-просветительной работы ЦК.

В 1936 году Щербакова сделали вторым секретарем Ленинградского обкома, а в апреле 1937-го утвердили первым секретарем Иркутского (Восточно-Сибирского) обкома, где он провел массовую чистку.

Щербаков докладывал члену политбюро Андрею Александровичу Жданову о проделанной работе:

«Должен сказать, что людям, работавшим ранее в Восточной Сибири, верить нельзя. Объединенная троцкистско-"правая" контрреволюционная организация здесь существовала с 1930–1931 года…

Партийное и советское руководство целиком было в руках врагов. Арестованы все руководители областных советских отделов, заворготделами обкома и их замы (за исключением пока двух), а также инструктора, ряд секретарей райкомов, руководители хозяйственных организаций, директора предприятий и т. д. Таким образом, нет работников ни в партийном, ни в советском аппарате.

Трудно было вообразить что-либо подобное.

Теперь начинаем копать органы НКВД.

Однако я не только не унываю, но еще больше укрепился в уверенности, что все сметем, выкорчуем, разгромим и последствия вредительства ликвидируем.

Даже про хворь свою и усталость забыл, особенно когда побывал у т.т. Сталина и Молотова».

Так тогда делались карьеры – на чужой крови. В начале 1938 года Щербакова перевели в Сталинский (Донецкий) обком, но в октябре того же года Сталин поставил его во главе Московского горкома и обкома партии, в помощь ему подыскали Георгия Попова – в ноябре 1938-го его сделали вторым секретарем Московского горкома. В начале декабря 1944 года Попова назначили еще и председателем исполкома Моссовета. Иначе говоря, он непосредственно занимался всеми городскими делами, до которых у Щербакова просто руки не доходили.

Перед войной Сталин сделал Александра Сергеевича Щербакова секретарем ЦК, членом оргбюро и кандидатом в члены политбюро, поручил ему руководить управлением пропаганды и агитации ЦК. Когда началась война, его назначили еще и начальником Совинформбюро. В 1943-м Щербаков стал одновременно заведовать отделом международной информации ЦК. Это была нагрузка, превышающая человеческие возможности.

Историки считают Александра Щербакова чуть ли не самым исполнительным помощником Сталина, готовым в лепешку расшибиться, лишь бы исполнить указание вождя. Если многие его коллеги были циничными карьеристами, то Щербаков подчинялся вождю искренне.

«По культурному уровню это был старший дворник, – вспоминал Корней Чуковский. – Когда я написал „Одолеем Бармалея“, а художник Васильев донес на меня, будто я сказал, что напрасно он рисует рядом с Лениным – Сталина, меня вызвали в Кремль, и Щербаков, топая ногами, ругал меня матерно. Это потрясло меня.