Михаил Поликарпов - Сербский закат Страница 15

Айя хотела услышать и записать какую-нибудь «жареную» информацию, может быть о наемниках или зверствах сербов. Узнав, что я — историк, она попросила поделиться своими мыслями о войне. Но теплого разговора не получилось — был разный подход к причинам войны. Я объяснил, что называть эту войну религиозной ошибочно и обвинил Запад как поджигателя и инициатора конфликта. Принципиально разный оказался взгляд на то, имеет ли место агрессия сербов в гражданской войне на их собственной территории, к тому же в войне, которую не они сами начали.

— Запад вскармливает исламский фундаментализм — своего же убийцу, говорю я ей и вижу, как меняется выражение глаз корреспондента. Там мелькает недоумение и страх. Ведь я сказал ересь — на Западе считают совершенно иначе. Что ж, истина часто рождается как ересь и умирает как предрассудок. У Айи «срабатывает блокирующая программа» в мозгах — она буквально взрывается ненавистью к сербам.

Моего попутчика это поразило: «Как она ненавидит сербов! За что?» вопрошал он меня после окончания беседы.

— Тролль, ну теперь-то ты видишь, что я был прав… Это ОНИ начали войну против сербов…

— Да, вижу. Я устал, у меня есть мелкие обиды на сербов, но после этого… я обязательно сюда еще приеду — и буду воевать за них.

Я припомнил, что Пятаков, через которого я и познакомился с Малышевым, в 1988–1989 работал в московской студии радиостанции «Свобода», получал оч-чень приличные по тем — и нашим — временам деньги — полторы тысячи дойчмарок в месяц. «Зачем же ты ушел? — Ведь ты таких денег больше не получаешь, а они у тебя — главное.» — «Видишь ли, «Свобода», ее редакция это «голубая» еврейская тусовка, и чужих они к пирогу эфира — и деньгам — не допускают.» Алексей добавил к этому несколько нелестных деталей, характеризующих известных журналистов этой станции. Но Айя, очевидно, не принадлежала к вышеупомянутому коллективу — в узком смысле этого слова.

Интересно, как много может сидеть в демократе цинизма и расизма, если ковырнуть чуть глубже! Якобы много ранее имевший дел с югославами, Алексей охарактеризовал их как тупых, но хитрых людей, в голове которых тикает механизм: «выгодно или невыгодно?» По-моему, это был типичный случай, когда давая негативную характеристику кому-то, человек невольно открывал СВОЕ истинное лицо. Это все из серии: «Скажи мне, что ты думаешь о людях, и я скажу, кто ты».

На следующий день после сильной нервотрепки мы сели на поезд. По договоренности с сербской полицией и проводниками через Венгрию ехали как «Унпрофор» (ооновские военослужащие) — венгерские пограничники ставили штампы в паспорта почти не глядя на их владельцев. Нашей попутчицей была семидесятилетняя женщина-украинка, которая в годы Великой Отечественной была угнана на принудительные работы на территорию Рейха — и впоследствии осталась жить в Югославии, выйдя замуж за серба.

Перед украинским пограничником комедию ломать не имело смысла. Тролль, чьи руки были покрыты татуировками, явно на ООНовца не тянул. Пограничник стал искать у нас пистолеты и гранаты, даже карманы и постельное белье проверил, чудак… Всю контрабанду мы везли внутри себя, в своих черепах и душах. При этом огромные баулы попутчицы, занимавшие полкупе, он не тронул а там не то, что пистолет — гранатомет можно было бы спрятать и провести…

Украинско-венгерская граница встретила знакомым стуком рельсов:

«Что я? Обломок старинных обид,Дротик, упавший в траву.Умер воитель народов Атрид,Я же, ничтожный, живу…»

Я вышел в Киеве и далее поехал на перекладных. Так закончилась эта поездка в Боснию.

При чем же тут крещение? Православие у сербов стало элементом национального Сопротивления. И церковь там народная и не сидит у сапога власти. В ходу там заповеди вроде «Убей врага отечества твоего»… Ни я, ни Тролль не были крещены в церкви, но не считаем себя сколько-то ущербными от этого… Уже позже, в России, мне дали другое толкование заповеди «подставь щеку…» Иное, но видимо более верное. «Если тебя ударили по левой щеке, подставь правую, но если в обидчике после этого не проснулась совесть сломай ему челюсть!»

Глава № 3. Балканы: как начинается Третья Мировая. Палачи из «цивилизованного мира». (1991–1992 г.г.)

Если действительно нет следа корабля в море, орла в небе и змеи на камне, то скажет ли кто, что нет следа войны в сердце?

Ветер событий последних лет разметал страницы дневников моих воспоминаний. Но яд ненависти и лжи, вылитый в теле- и радиоэфире, остался осадком, черной сажей в моей душе.

Кто-то из знаменитых сказал, что человек — животное общественное. От себя добавлю: обыватель — животное ограниченное. Средний американец скорее уверен, что во время Второй Мировой войны США и СССР воевали друг с другом. Несколько лет назад проведенные опросы общественного мнения в Японии показали, что если половина японцев еще помнила, что атомную бомбу на Хиросиму сбросили американцы, то другая склонялась к мысли, что это сделал Советский Союз. Обыватель в Америке вряд ли отличит «Югословакию» от «Чехославии»…

А что мы знаем о войне, которая шла не так уж далеко от наших границ в последние лет?

На эмоциональном уровне, как может воспринять большинство людей, все просто — двое договорились и решили скушать третьего, так как втроем было тесно. Им-то и вдвоем не ужиться, но помирили… Как метко замечает восточная пословица: «У Аллаха своих баранов нет. Если он их кому-то дает, значит — у кого-то берет.» У католиков-хорватов и босняков-мусульман нашлись могущественные заступники, «крестные отцы», покровители, давшие «добро» на эту войну, у сербов заступника не нашлось. Точнее, его роль должна была играть Россия, и все делали вид, что она-де и покровительствует этим «агрессорам-извергам». Да что Россия могла, кроме сотрясания воздуха пустыми словами? Катящаяся в пропасть Третьего Мира бывшая мировая держава сама становится колонией.

Этот конфликт — «лаборатория» войн, фактически начавшаяся Третья мировая, которая оказалась совсем непохожей на классические операции вроде «Бури в пустыне». Она больше напоминает Вьетнам. Причем самое сильное оружие такой войны — СМИ. Средства массовой информации. Они, прежде всего, телевидение, — оружие массового поражения. Благодаря им неспециалист просто сойдет с ума, пытаясь разобраться в нынешнем балканском кризисе, основываясь только на сообщениях журналистов.

Вспомним «азы» политической обстановки.

фактически до середины 1995-го существовало три сербских государства: