Папа Рамдас - По пути с Богом (сборник) Страница 15

После обмена приветствиями он сказал: «Брат, слышал ли ты о великом святом Дакшинешвара Шри Рамакришне, который жил здесь в прошлом?»[37]

«Да, друг, именно ради этого Рам и послал сюда своего слугу», – ответил Рамдас, пораженный непостижимостью путей Рама.

«Вот и хорошо, – сказал бенгальский садху, ибо он был бенгалец, – пойдем со мной. Я покажу тебе все места, связанные с его жизнью здесь».

О Рам, какими словами может твой бедный простодушный невольник измерить глубину источника Твоей любви к нему? Ведь он еще не успел выразить свое желание, как оно исполнилось!

Бенгальский садху подвел смиренного Рамдаса (Садхурам не сопровождал его) к закрытой двери в одной из построек, образующих квадратный двор храма. Добрый садху попросил ключ и, открыв дверь, провел Рамдаса внутрь небольшой комнаты. О, какая радость! Там стояла скромная кровать с двумя подушками и постельными принадлежностями, которыми пользовался Шри Рамакришна и которые сохранили в память о нем. Рамдас с благоговением приблизился к кровати и склонил голову по очереди на каждую подушку. К этому времени он уже начал ощущать воздействие самого воздуха, будто бы наэлектризованного, наполнявшего эту комнату. Восторженный трепет волна за волной захлестывал его. Он плашмя лег на пол и стал кататься по всей комнате, чувствуя при этом неописуемый экстаз блаженства. О Рам! Пол был благословен касанием священных стоп святого человека.

Прошло около получаса, а он все еще катался по полу, и лицо его излучало необыкновенный свет бесконечной радости.

Глава 17

Храм Таракнатха

Бенгальский садху стоял и, словно завороженный, смотрел на это действо. Наконец, придя в себя, он решил, что им пора уходить из этой комнаты, так как нужно посетить и другие места. Рамдас очень неохотно поднялся и вышел из божественного обиталища. Садху отвел его, продолжавшего грезить наяву, в сад, разбитый позади комнаты Рамакришны, и указал на группу из пяти деревьев, называемую «Панчавати»,[38] вокруг которой возвышался круглый помост из земли и камней.

«Здесь часто сидел Парамахамса, наставляя своих учеников», – пояснил садху.

Потом он привел Рамдаса к маленькой хижине, где, как он сказал, святой обычно сидел в самадхи, или в глубокой медитации, обращенной к его идеалу – Матери Кали.

О Рамдас! Твои глаза поистине благословлены этим зрелищем. Пусть слезы твои текут, согретые потоком наивысшего счастья.

Бенгальский садху предложил ему повидаться с одним молодым санньясином, учеником Шри Рамакришны. Получив согласие, он вышел вместе с Рамдасом с подворья храма. Они прошли около мили и в маленьком храме увидели двух санньясинов, которые совершали поклонение перед образами Парамахамсы и Кали. Рамдас и садху простерлись перед санньясинами, после чего их пригласили войти в храм. Когда пуджа завершилась, им дали прасад, вкусив которого, они испросили позволения уйти.

Вернувшись в храм Кали, бенгальский садху обратил внимание Рамдаса на Белур Матх[39] – группу зданий на другом берегу Ганги. Он снабдил Рамдаса и Садхурама билетами и проводил их к пароходу, на который они и сели. Прощаясь с ними, он посоветовал им во время дальнейшего путешествия на поезде сделать остановку в святом месте, достойном посещения, – в Таракешваре, где есть храм Таракнатха. Этот совет Рамдас держал в памяти, поскольку он исходил от самого Рама, чья доброта беспрестанно ощущалась во время этого удивительного и незабываемого паломничества.

Оба садху высадились на противоположном берегу Ганги. Пройдя около двух форлонгов,[40] они очутились у маленького ашрама, где жили несколько молодых людей из разных частей Индии. Один из них провел садху внутрь храма, в котором для ежедневного поклонения был помещен портрет Парамахамсы. Как оказалось, этот храм был сооружен над останками (урной с прахом) Шри Рамакришны.

Потом садху посетили красивые гробницы свами Вивекананды[41] и святой матери Шарады Дэви, супруги Шри Рамакришны. Рамдас выразил желание провести ночь в матхе, но ему сказали, что исполнить его просьбу нельзя, так как здесь нет места для ночлега. В этом была воля Рама, совершающего все во благо.

Поэтому они направились отсюда к ближайшей железнодорожной станции и сели в поезд, уходящий на запад. Ранним утром они подъехали к Таракешвару, где сошли с поезда и сразу же направились к знаменитому храму Таракнатха, в котором, по преданию, сам по себе появился на свет шивалинга,[42] прорвавшись сквозь корни пальмового дерева. Отсюда и имя Таракнатх.[43] После омовения и даршана садху вошли в город. Расспросив людей, они узнали, что один щедрый раджа ежедневно кормит обильным обедом от 40 до 50 садху. Подойдя к указанному месту, они вместе со многими другими стали ждать у дверей дома-приюта.

Около 11 часов старый друг, управляющий приютом, подозвал садху и, отсчитывая нужное число, стал впускать их одного за другим. Они уселись в два ряда на длинной веранде напротив друг друга. Перед каждым положили тарелку в виде большого листа. Когда их начали обносить едой, в дверь вошел садху средних лет и потребовал обеда. Управляющий сначала отказался обслужить его, так как впуск тех, кого можно было накормить, был закончен. Но когда садху сказал, что он уже два дня ничего не ел, перед ним тоже положили лист, и он сел на место, оказавшееся как раз напротив Рамдаса.

Обед состоял из пури (пшеничных лепешек, жареных на масле) – довольно толстых и шириной не меньше 16 дюймов, карри (овощной приправы) и сладостей. Сначала каждому садху дали по две пури, а также сладостей и немного карри. Пури, наверное, выпекались из смешанной муки грубого помола и были жесткими, как резина. У Рамдаса явно недоставало зубов, их было у него не более полдюжины, но даже те, кто имел полный их комплект, должны были упорно потрудиться над пури, прежде чем их проглотить. Рамдас представлял особый случай.

А вот садху, который пришел последним, расправился со своей порцией меньше чем за две минуты. Ему принесли еще 4 пури, и они вмиг исчезли, дали еще 4, и их постигла та же участь. Садху попросил еще. Но тогда уж старый друг распорядился, чтобы повар принес из кухни весь запас пури.

Подойдя к садху, он сказал: «Махарадж, ты можешь брать, сколько захочешь», – и положил перед ним 2, 3, 4 лепешки, еще и еще, пока не отсчитал 20 штук.

Но садху и теперь не остановился! Друг дал ему еще четыре, а потом сказал, что сможет принести больше, когда все остальные утолят голод. Все это время внимание всех садху было приковано к ненасытному едоку. Все глядели на него во все глаза, наблюдая за процессом поглощения пищи. Сам же садху оставался невозмутимым и полным решимости. Лепешка за лепешкой исчезали у него во рту, и его совершенно не заботило то, что творилось вокруг. Каждые 4–5 пури он запивал водой из большого латунного котла, стоявшего рядом с ним. Большинство других садху не могли осилить больше чем четыре штуки. Рекордное число для некоторых составило 6 пури. Но этот невероятный садху съел в один присест 34 пури! Ему также все время подбавляли овощей и сладостей. Он съел все, выпив впридачу полный котелок воды.