Жан-Пьер Пастори - Ренессанс Русского балета Страница 15

Особенно много здесь русских студентов. Они имеют доступ к русской библиотеке, а также «Русскому бюро труда». «И они не чужды брожениям, которыми охвачены остальные изгнанники: Лозанна в еще большей степени, чем Женева, сделалась центром пропагандистских журналов угнетенных (и зачастую враждебных друг другу) наций: поляков, русинов, албанцев и т. д.», – отмечает Ромен Роллан[131].

Касса взаимопомощи русских студентов в Лозанне организует 23 октября большой русский вечер в отеле «Гиббон». 11 ноября в «Паласе» устраивают чаепитие с концертом в поддержку русских военнопленных. Создается даже комитет помощи, призванный «смягчить условия заключения доблестных сербов, чьи подвиги заставляют вспомнить мужество древних швейцарцев и тех бесчисленных русских солдат, которым никак не могут помочь их потерявшие кров родные»[132].

Николай Скрябин, отец композитора, был российским консулом в Лозанне с 1911 года и до самой своей смерти в январе 1915 года. Но уже в 1907–1908 гг. Александр Скрябин завершает здесь свою «Поэму экстаза». Пользуясь пребыванием в городе, он дает два сольных концерта[133]. В 1913 году, будучи проездом в Швейцарии, он навещает Стравинского в Уши.

Ларионов и Гончарова поселились в особняке «Прентаньер», на проспекте Лагарпа. Чеккетти и его жена Жозефина – в отеле «Националь». В «Метрополе» устроилась семья Станислава Трубецкого. Естественно, все они – желанные гости в «Бельриве», зато простых танцовщиков туда не допускают[134]. Регулярно наведывается из Женевы Леон Бакст – там он лечится от нервного срыва[135]. Русский балет во многом обязан своим успехом его великолепным декорациям и костюмам к «Карнавалу», «Шехерезаде», «Призраку Розы», «Синему богу», «Тамару», «Послеполуденному отдыху фавна», «Дафнису и Хлое»…

Однако Дягилев, как и в случае с Фокиным, готовится перевернуть страницу. Прибытие Ларионова и Гончаровой знаменует собой начало нового этапа в истории труппы. По его мнению, Бакст – а с ним и Бенуа, автор гениальных декораций к «Сильфидам», «Жизели» и «Петрушке», – уже принадлежат прошлому. Между тем у американцев он в почете. Благодаря двум выставкам, в 1913 и 1914 годах, о нем узнают не только в Нью-Йорке, но и в Бостоне, Буффало, Сент-Луисе, Чикаго, Цинциннати и Детройте. В рекламной кампании в прессе, которой заправляет «Метрополитен-опера компани», блистает и его имя. В некоторых статьях даже объявляют о приезде «Русского балета Леона Бакста и Сергея Дягилева»…

«Не так давно Бакст создал декорации и костюмы к «Жар-птице» Стравинского, – читаем мы в журнале «Сатердей ивнинг пост»[136]. – Художник также руководит работой над новыми декорациями и костюмами к «Шехерезаде» и «Сильфидам»».

Гончарова, Мясин, Ларионов

И несмотря на то, что отношения с Бакстом далеки от идеальных, Дягилев вновь прибегает к его услугам. Нужда свой закон пишет: он возвращает ему старые долги[137]. Большое облегчение для художника, который несколькими месяцами ранее без стеснения обзывал Дягилева «подлым эксплуататором»![138]

Остается уладить остальные проблемы. Среди прочего – найти помещение для временного хранения костюмов. Команда «Русского балета» пускается на поиски склада. В октябре она его находит. Договор об аренде подписан!

«Г-н Альф. Экоффе сдает г-ну Сергею Дягилеву с целью размещения пошивочного ателье часть принадлежащих ему складов на площади Гар де Флон, на четвертом этаже в юго-восточной их части, площадью приблизительно двести сорок квадратных метров (240 м2); в общей сложности пять помещений, включая переднюю»[139].

Глава III

Осень 1915 года

Дягилев время от времени наезжает в Париж. В ходе этих поездок он приобретает необходимые партитуры – например, партитуру «Садко»[140]. Кроме того, как утверждает Лидия Соколова, он, вероятно, просит расщедриться состоятельных друзей, чтобы иметь возможность расплатиться по счетам. «Мы всегда знали, увенчались ли успехом [его] хлопоты: если да, у Мясина на мизинце появлялся новый сапфир. Мясин, как и Нижинский, коллекционировал кольца. Только у Нижинского они были золотые, а у Мясина – платиновые»[141].

Конечно, ему продолжают поступать деньги от «Метрополитен-опера компани». В конце июля, начале августа и в конце октября 1915 года он получает три авансовых платежа на сумму 23 000 франков. Но счета его парижской костюмерши Мари Мюэль по-прежнему не оплачены. Быть может, погасив этот долг, Дягилев подорвет финансовые основы предполагаемого турне? Дягилев и его компаньон довоенных времен барон Дмитрий Гинцбург – по слухам, наследник самого большого еврейского банковского состояния в Российской империи – выдали ей векселей на сумму 34 525 французских франков. Так или иначе, военное время – не самый благодатный период для театральных постановок. Когда в октябре Дягилев заказывает Мари Мюэль новые костюмы для «Жар-птицы», нарисованные Бакстом, ему отвечают, что они будут готовы не раньше, чем через три месяца. В Париже из-за мобилизации почти не осталось портных и художников. Что же до шерстяных тканей, то они подорожали на 55 %.

В Швейцарии инфляция также растет бурными темпами[142]. Конечно, Конфедерация почти не знает ужасов войны: применения немцами газа, бомбардировок с цеппелинов, расширения операций с участием подводных лодок… Самое большее – страну все чаще пересекают поезда с военнопленными и тяжелоранеными. К концу 1915 года по Швейцарии прошло уже более 500 составов.

Границы страны защищает армия. Большая часть мужского населения на военной службе. Главнокомандующий генерал Ульрих Вилле, опасаясь деморализации и пораженческих настроений, поручает писателю Гонзагу де Рейнольду читать в войсках лекции, дабы поднять боевой дух.

Гражданская жизнь становится все тяжелее. Очень плохая конъюнктура складывается в туризме и строительстве. Вводится временный прямой федеральный налог. В снабжении продовольствием перебои. Какао становится редкостью. Ползет вверх цена на импортные сушеные фрукты и овощи. Солонину достать невозможно. Предусмотрено повышение цен на ветчину, сало и колбасу.

Впрочем, в «Бельриве» ни в чем не знают недостатка. С кухонь отеля «Бориваж» доставляют мясо, дичь и рыбу. Среди основных поставщиков числится один из самых именитых торговцев бакалеей и кулинарией – торговый дом Манюэля. Но поскольку счета оплачиваются нерегулярно, ему приходится обратиться к услугам адвоката.