Вольф Мессинг - Я - телепат Страница 15

Передо мной толстая пачка пожелтевших бумаг. Одни из них написаны от руки, другие отпечатаны на машинке, третьи покрыты цветным рисунком, и только фамилия моя вписана в оставленное в типографском наборе месте. Мне очень дороги эти листки — это отзывы зрителей о моей работе. Они свидетельствуют, что и я внес свою скромную лепту в великое общее дело в грозный час нависшей беды над моей страной.

Свои личные сбережения я отдал на оборону страны, для скорейшего разгрома фашизма. Так поступали в те годы многие люди. На эти средства были построены два самолета, которые я подарил нашим военным летчикам, первый — в 1942, второй в 1944 году. Как резко отличались эти два самолета друг от друга! Даже для меня, неспециалиста, было ясно — за этот короткий срок советские конструкторы и инженеры успели проделать колоссальную работу. Изменились не только внутренние детали боевой машины, изменился весь ее внешний облик. У меня хранится экземпляр многотиражной газеты "Летчик Балтики" от 22 мая 1944года. В нем Герой Советского Союза летчик капитан К.Ковалев рассказывает о встрече со мной, о том, как он получил самолет.

На подаренном мною самолете он сбил 23 вражеских самолета и счастливо летал до конца войны…

В 1944 году в Новосибирске после сеанса "Психологических опытов" ко мне подошла молодая женщина:

— Мне кажется, вступительное слово к Вашему выступлению надо бы читать по-другому…

— Ну, что же, — ответил я, — попробуйте Вы прочитать его. Следующее мое выступление — через два дня. Вы успеете подготовиться?

— Попробую.

Накануне я встретился с ней снова. Мне понравилась ее манера читать.

— А у Вас есть длинное платье для выступления?

— Нет, я думаю, следует одеть темный строгий костюм. Он больше подходит для сеансов Ваших психологических опытов.

Так впервые встретился я с женщиной, которая стала потом моей женой, — Аидой Михайловной. Она умерла в 1960 году. Годы, прожитые с ней, самые счастливые в моей жизни.

В первые послевоенные голы я познакомился еще с одним человеком, о котором не могу не вспоминать с чувством величайшего уважения и сожаления о том, что его уже нет, — с выдающимся дипломатом-писателем Алексеем Алексеевичем Игнатьевым.

Он прожил большую и сложную жизнь. Сначала по обязанности дипломата, а затем как невольный политический изгнанник, долго жил он за пределами России. И всегда по всем странам возил в мешочке щепотку русской земли. Очень нескоро удалось ему вернуться в Россию, которой он всегда оставался верен.

В Москве он жил на Старой площади. Я много раз встречал его — седого, но сохранившего великолепную выправку, с неизменной толстой палкой в руках. Памятен мне день, когда он пригласил меня на "ужин по-русски". В его скромной квартире все блистало удивительной чистотой, порядком, уютом. В специальном стеклянном шкафу — ордена и медали, полученные хозяином дома в разные годы жизни. Нас пригласили за хорошо сервированный стол. Серебряные приборы, тонкий фарфор…

Единственным блюдом, не считая чая, — была гречневая каша со шкварками. Готовил ее собственными руками Алексей Алексеевич. Он вообще был замечательный кулинар. Такой изумительно вкусной каши я никогда в жизни ни до этого, ни после не едал. Мне выпало счастье много вечеров провести в обществе Алексея Алексеевича. Он был превосходным рассказчиком. Мне кажется, я слышу его голос всегда, когда открываю страницы его книги "Пятьдесят лет в строю".

Нет, я не могу пожаловаться на отсутствие ко мне интереса и уважения ни со стороны своего государства, которое высоко ценит и оплачивает мою работу, ни со стороны прессы, которая нередко пишет обо мне, ни со стороны зрителей, которым выступления нравятся, судя по тому хотя бы, что непроданных на мои "Психологические опыты" билетов, как правило, не бывает. И лишь одна категория населения относится ко мне не всегда одинаково — это ученые.

Я могу четко разделить их на две группы, на моих сторонников и противников. Помню, с каким огромным чисто профессиональным интересом отнесся ко мне на заре моей жизни немецкий профессор Абель. Помню, как много со мной возился доктор Фрейд. Не меньшую заинтересованность высказал и советский академик П.П. Лазарев, к сожалению, рано умерший.

Но есть и еще одна категория ученых — тех, кто рад бы принять, но не понимает сущности моих опытов. В 1950 год мое непосредственное начальство — гастрольное бюро, по линии которого выступал я со своими "Психологическими опытами". обратилось к Институту философии Академии наук СССР с просьбой помочь в составлении текста, который бы объяснял материалистическую сущность моих опытов. В ответ было получено такое письмо:

"Психологические опыты Мессинга, которые вы сейчас увидите, свидетельствуют о наличии у Мессинга чрезвычайно интересной способности. Мессинг в точности, безошибочно выполняет самые сложные мысленные приказания, которые любой из присутствующих пожелает ему предложить.

На первый взгляд, умение Мессинга улавливать мысленные приказания других людей может показаться какой-то таинственной, сверхъестественной способностью. Однако, в действительности, ничего сверхъестественного Мессинг не делает. Его опыты полностью объясняются материалистической наукой. Для того, чтобы у присутствующих была полная ясность в отношении опытов Мессинга, кратко расскажем, почему ему удается выполнять сложнейшие задания зрителей.

Органом мысли является мозг. Когда человек о чем-либо думает, его мозговые клеточки мгновенно передают импульс по всему организму. Например, если человек думает о том, что он берет в руку какой-либо предмет, представление об этом действии сразу же изменяет напряжение мышц руки. Правда, это напряжение мышц руки очень незначительно, однако оно реально существует.

Острота органов чувств не у всех людей одинакова. Некоторые люди, в силу условий их жизни и деятельности, обладают очень высокой, иногда поразительной чувствительностью.

Вольф Мессинг — это человек, обладающий исключительно высокой и натренированной чувствительностью — человек-анализатор. Его мозг способен производить удивительно тонкий чувствительный анализ. Его чувствительность настолько остра, что ему удается схватывать незаметные изменения в теле человека, которые происходят, когда человек о чем-либо думает. Мессинг непосредственно ощущает двигательные импульсы, поступающие из мозга в мускулатуру, когда испытуемый мысленно дает Мессингу задание.

Если задание очень сложное, Мессинг последовательно ощущает целую серию происходящих в мышцах изменений. Для того чтобы осуществить это, Мессинг должен до предела напрячь свою нервную систему, отвлечься от множества посторонних раздражителей, выбрать только те сигналы, которые указывают правильный путь. Поэтому внешнее поведение Мессинга зачастую необычно. Для решения задачи он должен приложить немалые усилия.