Мартирос Сарьян - Андрей Дмитриевич Сарабьянов Страница 15

Остановимся на работах Сарьяна для театра в рассматриваемый нами период.

В нескольких постановках участие Сарьяна ограничилось исполнением лишь эскизов (опера «Алмаст» А. Спендиарова для Одесского театра оперы и балета, 1930; пьеса «Тигран» для Ростовского драматического театра, 1936). Иногда художник работал не над всем спектаклем — так им был выполнен эскиз для второго акта оперы «Золотой петушок» Н. А. Римского-Корсакова и к нему же костюмы (1931, Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко). Так же частично был привлечён Сарьян к оформлению первой постановки оперы «Алмаст» А. Спендиарова для Театра оперы и балета в Ереване (1933); над этой постановкой он работал совместно с художником М. Арутчяном. В 1935 году Сарьяном был исполнен эскиз к первому акту оперы «Кармен» для Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко (дальнейшая работа над спектаклем была приостановлена ввиду продолжительной болезни художника). И только декорации к операм «Храбрый Назар» (1935) и «Алмаст» (1939) для Театра оперы и балета им. А. Спендиарова были осуществлены полностью под наблюдением художника, и они больше всего заслуживают внимания.

Сбор персиков в колхозе. / Picking peaches at the farm.1938 г

В основу либретто[34] комической оперы «Храбрый Назар» А. Степаняна положена популярная армянская сказка. Художник стремился сочетать в декорациях реальное и сказочное. Так, в реалистическом плане исполнены декорации первого и второго актов, изображающие деревенскую улицу и интерьер крестьянского дома, в оформление третьего и четвёртого действий внесены элементы сказочности и фантастики (таково, например, изображение на заднике несущегося по воздуху Назара на тигре). Очень интересны эскизы костюмов к «Храброму Назару», в которых подчёркнут сатирический характер оперы. Самое слово «костюмы» в применении к ним не совсем точно: многие эскизы костюмов, такие, как «Назар и Устиана», «Тамада и поп» и другие, воспринимаются скорее как красочные иллюстрации, а то и даже как жанровые сцены.

Лучшими среди театральных работ Сарьяна были декорации к опере «Алмаст»[35]. Постановка этой оперы — крупное событие в художественной жизни республики. Оформление оперы «Алмаст» до сих пор является непревзойдённым в армянском театрально-декорационном искусстве. Художник вложил в этот спектакль не только огромный труд, но и свой большой живописный талант, безупречный вкус. Декоративно-живописные эффекты, намечаемые в эскизах, полностью выявились лишь в сценическом воплощении.

Особенно хороша декорация первого акта — на заднике вид города Тмкаберт, раскинувшегося амфитеатром на неприступной скале. Пейзаж исполнен яркими сарьяновскими красками. В декорациях других актов больше места уделено архитектуре, однако художник не перегружает сцену павильонами, он с удивительным тактом и пониманием законов театрального оформления разрешает свою задачу. Ведущее место в оформлении оперы занимают писаные декорации. Сарьяном был учтён также такой важный момент, как красочное сочетание костюмов и декораций.

Портрет поэта Аветика Исаакяна / Portrait of the poet Avetik Isahakyan. 1940 г

Эта постановка, показанная на сцене Большого театра в Москве во время Декады армянского искусства, имела исключительный успех. Декорации к опере «Алмаст» удостоились Государственной премии за 1941 год.

Художником в 1936 году было написано декоративное панно для Советского павильона на Всемирной выставке в Париже, а в 1937 году и для павильона Советской Армении на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. В соответствии с основной монументально-декоративной задачей этих панно, художник пользуется приёмами больших обобщений в рисунке и цвете, что сближает новые работы Сарьяна с декоративными пейзажами 1923 - 1924 годов («Армения», «Пёстрый пейзаж» и др.) и занавесом для Армянского драматического театра. Но в отличие от последних, представлявших собой как бы синтез армянской природы, панно 30-х годов носят конкретный характер, являясь изображением определённой местности — Арарата и раскинувшейся перед ним долины. Панно для парижской Всемирной выставки удостоилось присуждения высшей награды —“GrandPrix”.

Приходится сожалеть, что огромный монументально-декоративный дар Сарьяна, как бы специально предназначенный для росписей стен больших общественных зданий, почти не был использован. А то немногое, что было исполнено художником в этой области или погибло или лежит под спудом[36].

Глава пятая

Начавшаяся вероломным нападением фашистской Германии Великая Отечественная война, жестокости, совершаемые захватчиками, глубоко волновали художника, но это не ослабило темпов его художественной деятельности.

В военные годы Сарьян стал больше внимания уделять портрету, который в количественном отношении занял в творчестве художника первое место. Сравнительно меньше художник работает в области пейзажа, это отчасти объясняется и теми трудностями, с которыми были сопряжены в эти годы поездки в различные районы.

К лучшим портретам годов войны надо отнести прежде всего «Автопортрет» (1942) и «Автопортрет. Три возраста» (1943). В них нашли отражение мысли, чувства, переживания гражданина-патриота. В первом портрете художник изобразил себя перед мольбертом, за работой с кистью и палитрой в руках, с лицом сосредоточенным и непривычно суровым. «Автопортрет. Три возраста» необычен по замыслу. Он состоит, в сущности, из трёх портретов, соединённых на одном холсте. Один из них передаёт художника в молодости, другой в среднем возрасте и только третий — центральный — написан непосредственно с натуры. Первые два изображения мало примечательны (один из них несколько повторяет «Автопортрет» 1933 года, но заметно уступает ему), лишь третий, передающий образ художника военных лет, должен быть отнесён к самым сильным и значительным творениям Сарьяна.

В военные годы расширяется круг портретируемых, художник пишет портреты защитников Родины — Героев Советского Союза С. Маргулиса (1942), Нельсона Степаняна (1943), адмирала И. Исакова (1943). Из них наиболее заслуживает внимания последний портрет. В нём передан образ волевого советского командира.

И теперь большинство исполняемых художником портретов посвящено советской интеллигенции. В портрете народного учителя Симака Саакяна (1942), человека, прожившего долгую жизнь, убелённого сединой, художник отметил как наиболее типичные черты душевную молодость и ясность мировосприятия.

Пытливая мысль, напряжённая творческая жизнь светятся в высохшем, точно обтянутом пергаментом лице академика Ст. Малхасяна (1943).

Академик Рачия Ачарян (1943) изображён Сарьяном в привычной для учёного позе, обстановке. Оторвав на мгновение свой взгляд от книги, которую держит в руках, он как бы собирается сделать какое-то острое замечание, о чём говорят и его слегка насмешливый взгляд и язвительная улыбка на устах.

Академик И. Орбели (1943) написан сосредоточенным и задумавшимся, спокойствие его внешне, блеск