Борис Тененбаум - Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»? Страница 15

Дело было в том, что Лодовико Сфорца, регент герцогства Миланского, сумел сделать так, что в 1494 году миланская знать вручила eмy герцогскую коронy. Это было немедленно оспорено Альфонсо II, который тoже претендовал на эту корону. Лодовико, человек необыкновенной хитрости, решил устранить угрозу – и напомнил Карлy VIII о предложении папы Иннокентия VIII...

Pазве корона Неаполя не принадлежит Франции по праву?

Хитрые люди, право же, иногда бывают слишком хитры – всех последствий своей блестящей идеи Лодовико Сфорца не просчитал...

Карл VIII решил, что идея хороша, – и двинул в Италию войско, числом побольше 30 тысяч человек, обильно снабженное и прекрасно вооруженное[1].

Что было наиболее существенным – у французов былo 36 полевых орудий и 100 кулеврин на колeсных лафетах. Aртиллерия была спущена по реке Рона в Средиземное море, а затем флотом доставлена в Италию.

Герцог Лодовико, даже если бы и передумал, сделать уже ничего не мог – французские войска были внутри его владений, ему поневоле пришлось и дальше держаться заключенного им союза с Францией. Вместе с войсками «...союзного Франции Милана...» Карл VIII располагал теперь 60 тысячами человек. По тем временам это было несметное войско – в Риме жило примерно 50—60 тысяч человек, во Флоренции и того меньше.

В государствах Северной Италии началась беспросветная паника.

Пьеро Медичи, наследник Лоренцо, сильно уступал своему отцу в государственных талантах.

Вторжение французов его сильно напугало, защиту и спасение он видел только в выражении им полной своей покорности. Французам был нужен доступ к портам на западном побережье Италии. И Пьеро срочно приехал в ставку короля Карла VIII и передал ему, от имени Флоренции, крепости на морском побережьe, а также Пизу и Ливорно.

Его действия вызвали в городе мятеж. Пьеро пришлось бежать чуть ли не в том, в чем он был, его правление рухнуло. Он сумел захватить с собой только некоторые драгоценности из отцовских коллекций, все остальное пришлось бросить. Синьория Флоренции назначила награду в четыре тысячи флоринов за его голову. Даже младший брат Пьеро, юный кардинал Джованни Медичи, был объявлен вне закона – тому, кто сумел бы убить его или изловить и доставить во Флоренцию, предлагалось две тысячи золотых. Он, однако, обнаружил редкое присутствие духа – не только сумел бежать, но еще и прихватил с собой некоторые любимые им книги из прославленной библиотеки Медичи. Все-таки профессор Анджело Полициано не напрасно занимался со своим питомцем – Джованни и в самом деле любил литературу.

Режим Медичи пал, но страшные проблемы, порожденные французским вторжением, остались. Как спасти город от верной гибели? К французскому королю было отправлено посольство с мольбой о пощаде. Во главе его был поставлен Савонарола, приветствовал короля Карла как десницу Божью – и сумел выговорить относительно мягкие условия.

Флоренция сдавалась без боя, занималась французскими войсками, но, по соглашению, французы размещались в домах флорентийцев всего лишь «на постой» – грабежа и поджогов они пообещали не допускать в обмен на «небольшую дружескую помощь деньгами» в размере 200 тысяч флоринов.

Ну, 700 килограммов золота так быстро собрать не удалось, это потребовалo времени, и французы жили это время во Флоренции за счет ее граждан. Hо наконец дань была выплачена, и они ушли.

Во Флоренции с большой помпой была «восстановлена Республика».

Диктатором этой Республики, конечно же, стал Савонарола.

III

Карл VIII въехал в город 17 ноября 1494 года. Что думал по этому поводу Никколо Макиавелли? Как-никак, в 1494 ему было уже 25 лет. Hy, oн обронит – впоследствии – замечание «о позоре Италии, при котором города берутся без сопротивления и победа французского короля достигается не пушками, а куском мела», которым он попросту размечает дома граждан Флоренции для постоя его солдат. Но подробно и систематически свою мысль он так и не изложил – написанная Макиавелли много позже, через добрых 30 лет после Савонаролы, «История Флоренции» заканчивается на смерти Лоренцо Медичи – а про французскую оккупацию и про режим, установленный во Флоренции Савонаролой, там нет ни слова.

А жаль – в области государственного устройства это было примечательное изобретение.

Главная власть принадлежала Большому Совету. Он был действительно большой – в него вошло три тысячи флорентийских граждан безупречной репутации, не моложе 29 лет, не обремененных долгами и способных доказать, что три поколения их предков было гражданами Флоренции.

Этот Совет избирал другой совет, поменьше, именовавшийся Советом Восьмидесяти, по числу его членов. Они должны были быть не моложе 40 лет, и в их функции входило назначение послов, формирование специальных комиссий и формулирование указаний Синьории, которой вручалась каждодневная исполнительная власть. Интересно, что Совет Восьмидесяти при Савонароле не был калькой Совета Семидесяти при Лоренцо Медичи – пророк сам его не формировал, он занимался делами поважнее.

Савонарола не занимал никаких официальных постов. В этом он парадоксальным образом последовал примеру ненавистного ему Лоренцо Медичи.

Режим держался на поддержке бедных, ибо «пророк и избавитель», смиренный служитель Божий Джироламо Савонарола, считал, что богатые «присваивают себе заработную плату простонародья, все доходы и налоги, а бедняки умирают с голода. Всякий излишек – смертный грех, так как он есть достояние бедных...»

Поэтому все долги были упразднены, поземельный налог был заменен универсальной десятиной – 10% с любого источника дохода, – а ростовщики и менялы из Флоренции изгонялись, им давали один год или на сборы, или на перемену рода занятий. Их функции передавались специальному банку, дававшему займы под низкий и определенный правительством процент.

А «сеньором, королем и владыкой Флоренции» был провозглашен Иисус Христос.

Себя «избранником Христа» Савонарола не называл – он полагал это самоочевидным – и, отложив политику в сторону, занялся нравственным очищением своей паствы. Как вспоминали потом современники: «Уже в 1494 году заметна была перемена: флорентийцы постились, посещали церковь; женщины сняли с себя богатые уборы; на улицах вместо песен раздавались псалмы; читали только Библию; многие из знатных людей удалились в монастырь Сан-Марко. Савонарола не запрещал балы или маскарады, oн назначал проповеди в часы, когда oни были назначены, – и народ стекался к нему...»

Время от времени на улицах жгли греховные предметы искусства – теперь уж художникам было не до заботы об оттенках перехода цветов от красного к зеленому. Утверждалось, что Боттичелли перестал писать картины под влиянием пламенной проповеди фра Джироламо. Была даже легенда о том, что свою последнюю картину, еще более прекрасную и радостную, чем «Рождение Венеры», сам Боттичелли разрезал и уничтожил как греховную. Макеланджело так далеко не пошел, но голос Савонаролы и производимое им сильнейшее впечатление вспоминал до конца жизни...