Владимир Брюханов - Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера Страница 15

Закрепил же все эти слухи во всемирном обороте 31 августа 1946 года Ганс Франк — бывший гитлеровский генерал-губернатор Польши.

Франк был подсудимым на Нюрнбергском процессе, а на своем последнем слове на суде (затем он был приговорен к смерти и повешен, что придало как бы дополнительный вес его заявлению!) сообщил, что в 1930 году производил по поручению Гитлера исследование вопроса о происхождении последнего, и выяснил, что дедом Гитлера по отцовской линии был некий еврей Франкенбергер, проживавший в Граце, у которого бабка Гитлера (мать его отца) якобы работала служанкой.[134] Эта версия, как видим, была почти повторением прежней — о Ротшильде, но уточненной и с большими подробностями.

Однако хорошо понятно, что если утверждение является ложным, то обилие подробностей не идет ему на пользу.

«Над утверждением Франка ломало себе голову целое поколение биографов Гитлера»[135] — и нельзя сказать, что безуспешно. Выяснилось, например, что Франк очень приблизительно знал подробности того, при каких обстоятельствах отец Адольфа Гитлера обзавелся своей новой фамилией. Кроме того, Франк, даже будучи высокообразованным германским юристом, слабо, тем не менее, владел историей законодательства в соседней Австрии — это мы проиллюстрируем ниже.

Что же касается существа дела, а именно — наличия или отсутствия еврейских корней Гитлера, то хорошо понятно, что полностью разрешить такой вопрос просто невозможно лишь на основании документов и посторонних свидетельств: даже ребенок, рожденный в законном браке, далеко не всегда является фактическим отпрыском своего формального отца.

Отец же Гитлера, по имени Алоиз, не был рожден в законном браке: его отец (т. е. фактический дед Адольфа Гитлера) не был назван при крещении Алоиза. Последний, в соответствии с законом, получил фамилию матери — Шикльгрубер. Спустя несколько лет после рождения ее единственного сына, Мария Анна Шикльгрубер вышла замуж за человека, вполне законным образом носившего фамилию Гитлер (подробности ее написания мы обсудим ниже), которую теперь приняла, естественно, и она сама.

Франк утверждал, что тут-то Алоиз Шикльгрубер и был усыновлен своим отчимом. Но все происходило совершенно не так: отчим никогда официально не признавал Алоиза своим сыном.

Однако после замужества матери Алоиз был отправлен на воспитание в дом родного брата отчима, также, естественно, носившего фамилию Гитлер и жившего в другом селении. Прошли немалые годы после смерти сначала матери, а затем и отчима, когда официально было признано (согласно поступившим заявлениям свидетелей), что Алоиз является фактическим сыном мужа своей матери. С тех пор Алоиз, которому исполнилось уже 39 лет, и носил фамилию Гитлер, что было узаконено соответствующими распоряжениями весьма высоких инстанций — церковных католических и административных австрийских, взявших на себя полную ответственность за осуществленную юридическую операцию.[136]

Адольф Гитлер был рожден в законном браке спустя более десяти лет после того, как его отец сменил фамилию — по каким бы причинам ни произошло это последнее. Именовать Шикльгрубером самого Адольфа, как это делают многие авторы — это верх неприличия, бесвкусицы и некомпетентности.

Современные генетические методы позволяют решать вопросы о происхождении однозначно, но в данном случае никто и не пытался этого сделать, и остается сомнительным, что полноценный генетический материал об этой семье, необходимый для анализа, может быть собран в будущем.

История с изменением фамилии действительно выглядит очень странно с юридической точки зрения.

Мазер считает, что фактическим отцом Алоиза был родной брат того человека, за которого вышла замуж мать Алоиза, в доме которого последний и воспитывался. Именно этот человек, Иоганн Непомук Гитлер, не имевший законных наследников мужского пола, якобы и был инициатором того, что взрослому Алоизу сменили фамилию; он же подговорил свидетелей выступить с соответствующим заявлением.[137]

Тот же Мазер приводит убедительные соображения насчет того, что встречи бабки Гитлера с евреями были крайне маловероятны. Несмотря на все усиленные поиски историков, документов о ее пребывании ни в Вене, ни в Граце не отыскалось, а названная Франком фамилия Франкенбергер вообще измышлена и не имеет никаких похожих прототипов в местностях, к которым могла иметь отношение бабка Гитлера.[138] В точности и завершенности таких сведений сомневаться не приходится: Австрия первой половины XIX столетия была уже страной с тотальной пропиской местожительства — это вам не Америка и не Австралия!..

Этим вопрос, с точки зрения Мазера, и исчерпывается.

Фест довольно скептически расценивает изыскания Мазера: «Мазер конечно же не может доказать свой тезис, но он излагает свои аргументы так, будто они уже нашли подтверждение».[139] Зато сам Фест считает, «что вопрос о том, кто был дедом Гитлера имеет на самом деле второстепенное значение».[140]

Главное, же, однако, в том, что якобы «сам Адольф Гитлер не знал, кто был его дедом».[141]

Мы, со своей стороны, не беремся пока судить о том, что знал и чего не знал Адольф Гитлер о своих предках — ниже это будет подробно рассмотрено. Согласимся лишь с тем, что тезис об антисемите Гитлере, который, якобы, не знал, кто был его дедом, и мог опасаться, что дед мог быть евреем, может исчерпывающим образом объяснять все странности поведения Гитлера в отношении своего происхождения и своих предков и одновременно дать разъяснение тому, почему «он позволил своему антисемитизму превратиться в манию, как у средневекового человека, которому повсюду мерещится дьявол».[142]

Пример именно такого поведения реально существовал: Рейнхард Гейдрих, будучи на четверть евреем, мучился подобными комплексами. Генрих Гиммлер так говорил об этом своем помощнике уже после его гибели в 1942 году: «Он преодолел еврея в самом себе чисто интеллектуальными методами и переметнулся на другую сторону. Он был убежден, что еврейские элементы в его крови — проклятье; он ненавидел кровь, которая сыграла с ним такую шутку. Фюрер в самом деле не мог бы найти лучшего человека для кампании против евреев, чем Гейдрих. По отношению к ним он не знал ни жалости, ни пощады».[143]

Аналогичным объяснением и в отношении Гитлера удовлетворилось большинство историков, посчитав невозможным (безо всяких на то оснований!), что все странности поведения Адольфа Гитлера могли иметь совершенно иные и гораздо более серьезные мотивы!