Сергей Смирнов - Непередаваемые прелести советской Прибалтики (сборник) Страница 15

А отступали мы – пять месяцев. И ногой не от Урала оттолкнулись, несмотря на всю красоту этой поэтической аллегории, а от Москвы. Пять месяцев – это блицкриг?

Сейчас полно версий. И разведка у нас была плохая, а мы к войне были просто не готовы. И разведка была отличная, но Сталин ей просто не верил. И техника у нас из рук вон, и винтовка одна на взвод. Да вы вдумайтесь в цифру – 156 дивизий! Это – сила. Удар. А удар останавливают только ударом. Лучше встречным. А ещё лучше – упреждающим. А вот его-то и не было. Всё было – в западных округах были сформированы танковые корпуса и в них уже поступали Т-34, аналогов которым тогда у немцев и близко не было. И аэродромы передового базирования с дальними бомбардировщиками ДБ-3 и «ишачками» И-16, проигрывавшими «Хенкелям» и Bf ам – легендарным «Мессершмидтам»-109 – только на вертикалях. И винтовок – наших-то мосинских трёхлинеек! – завались было. Больше того – уже перевооружались с пистолет-пулемётов Дегтярёва (ППД) на ППШ Шпагина. Не заново создавали, не доставали невесть откуда, а перевооружали, уже имея… не успев закончить процесс. Сталин тянул, как мог, надеясь на мирный договор с немцами и стараясь выиграть если не месяцы, то хотя бы недели. Не успели. В чистой обороне остановить натиск 156-ти дивизий так, чтоб ими был утерян наступательный порыв, остановить и опрокинуть вспять – невозможно. И потому – отступили. Отступили по всему фронту. Отступили, сами себе удивляясь, ибо ворошиловское «бить врага малой кровью и на чужой территории» слишком крепко вбили в мозги.

А как отступали-то? А вот как. Северный флот. Самый слабый флот СССР того времени. Немцы терпят неудачу на кандалакшском направлении и переносят наступление на Мурманск, где продвигаются на. 4 километра! За всю войну!!! И всю войну Мурманск принимал морские конвои союзников с грузами по ленд-лизу.

Ленинград. Окружили же! А город, в полном окружении, стоял и сражался. 900 дней блокады. И даже окружив его, дальше Тихвина немец так и не прошёл.

Брест. Брестская крепость дралась четыре месяца. Фронт ушёл на восток, а она дралась. За каждый капонир. За каждый каземат.

Центр. Москва. 16 октября немец уже на пороге. Но ведь на юге в этот же день только-только пала Одесса после 73-ёх дней осады! А впереди ещё Севастополь и его беспримерная оборона в 250 дней! Да, на юге немцы прошли далеко. Очень далеко. Но не в 41-ом. Позже. Когда Гитлер отказался, наконец, от политических эффектов с Москвой и Ленинградом и начал войну за экономические ресурсы – за земли Украины, Кубани, и за кавказскую нефть.

А тогда, 22 июня 41 года, под первыми бомбёжками, Командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский назначил на 25 июня. наступательную операцию!!! На базу немецкого флота в румынском порту Констанция! С задачей – не больше не меньше – взломать артиллерийскую оборону порта и уничтожить его нефтехранилища. А в случае успеха обеспечивать корабельной артиллерией поддержку последующего десанта в устье Дуная! Развитие наступления с этого плацдарма в южное «подбрюшье» Рейха обеспечивало, по расчётам Октябрьского, победу СССР в начавшейся войне в течение двух-трёх недель. Где, с кем он согласовал данную операцию, историкам доподлинно неизвестно до сих пор – ведь Сталин до 8 июля буквально пропал решительно для всех.

И ведь никому это не казалось невозможным! 2-ое Черноморское Военно-морское училище только что произвело свой первый выпуск, но война заставила выпустить лейтенантами не только выпукников-четверокурсников, для которых форма и снаряжение флотских командиров были приготовлены заранее, но и младшими лейтенантами – третьекурсников. И если командирской формой их худо-бедно, но обеспечили, то вот снова введённых в 39 году флотских кортиков на них заказано не было. Незаслуженная обида гасилась уверенностью, что максимум через месяц они в немецких и румынских кортиках щеголять будут! А они у них – страсть, как хороши!..

Почему? Да потому что «малой кровью и на чужой территории» – это была аксиома, не требующая доказательств!

Уважаемые поклонники теории нашего «тотального отступления» до Москвы – а ведь первый этап задуманной операции был осуществлён!

Но переоценка противника, хотя и при полном отсутствии страха перед ним, и режим повышенной секретности сыграли с адмиралом плохую шутку.

Во-первых, то, что итальянский флот или уже, или вот-вот пройдёт Босфор и войдёт в Чёрное море – это даже не обсуждалось. Ну, в самом деле, кто его скуёт от Гибралтара-то – какие-то англичане, которых год назад вышвырнули из Европы вместе с союзниками-французами? А значит, вот кто главный противник. А итальянцы – это линкоры и подлодки.

Надо сказать, что Черноморский флот на тот момент в совокупной мощи Балтийскому хоть и уступал, но имел в своём составе куда больше крейсеров различных проектов. Рейдерство для них исключалось – не Средиземка же и, тем более, не Атлантика – в Чёрном море не разгуляешься. Да и результат артиллерийской дуэли с линкором печально предсказуем. Значит, исключительно операции в ордерах под охраной эсминцев. Сразу оговоримся, что, кроме 6-ти сверхмалых подлодок 10-ой флотилии МАС итальянских боевых пловцов под командованием князя Боргезе, никаких других итальянских кораблей в Чёрном море не было всю войну.

Второе: итальянские подлодки – якобы не единственные на Черноморском театре. Разведданные сообщали, что немцы перебрасывают сухопутным транспортом три разобранные подлодки – U-19, U-21 и U-22 – которые должны быть собраны и спущены на воду не то в болгарской Варне, не то в самой Констанции, где и будут базироваться. Кстати сказать, осенью 41 – го так и произошло, но командование флота было уверено, что они уже здесь.

Третье. Видимо, Октябрьскому не давала покоя слава адмирала Колчака, который, будучи флагманским минёром Балтийского флота, 31 июля 14 года, за сутки до начала I Мировой войны, не докладывая ни государь-императору, ни даже Командующему Балтфлотом адмиралу фон Эссену, завалил Финский залив минами. Немцы, намереваясь буквально с объявлением войны сходу ворваться на причалы Кронштадта и Петербурга, сразу же потеряли пять своих новейших эсминцев проекта Z-V и в дальнейшем от планов захвата Петербурга отказались. Но Колчак сам вышел в море вместе с вверенной ему дивизией миноносцев и имел по окончанию операции точную карту минных постановок. Да и акватория у него была поменьше. А у Октябрьского – от Одессы до Батума. Минных заградителей катастрофически не хватало, и были привлечены любые плавсредства вплоть до буксиров – на баке им устанавливался крупнокалиберный пулемёт, а на палубе в срочном порядке наваривались минные «дорожки». Аттестованным, как командир корабля, был, как правило, только капитан судёнышка, в то время как экипаж так и оставался гражданским. Уверенности, что эти «минзаги» установят минные банки в точном соответствии с выданными им штурманскими прокладками, не было никакой. Что в будущем косвенно и подтвердилось.