Сборник Сборник - Рассказы о Сталине Страница 15

Точно гром грянул. Более трех тысяч человек, которые заполняли весь Кремлевский зал, поднялись с места. Долгие минуты мы аплодировали и приветствовали вождя.

Товарищ Сталин поднялся и пошел к трибуне. Мы стояли и кричали:

— Да здравствует товарищ Сталин!

А товарищ Сталин стоял на трибуне спокойный, улыбающийся и смотрел на нас глазами отца и учителя. Со всех концов зала неслись ему приветствия. Товарищ Сталин поднял руку, требуя тишины. Он несколько раз пытался нас успокоить, приглашал садиться. Но ничего не помогало. У каждого в сердце так много накопилось прекрасных чувств к товарищу Сталину, что каждый хотел эти чувства выразить. Товарищ Сталин обвел глазами весь зал, а зал бурлил. Из груди у всех как-то сразу вырвалась песня, и мы запели «Интернационал». Потом снова продолжалась овация. Товарищ Сталин обернулся к президиуму-наверное, требуя установить порядок. Серго показал ему на зал. Товарищ Сталин вынул часы и показал их нам. Но мы не признавали времени. Долго звонил товарищ Орджоникидзе, пока все утихли.

Зато, когда товарищ Сталин начал говорить, стояла полнейшая тишина, потому что каждый старался все услышать и не пропустить ни одного слова.

Товарищ Сталин говорил просто и понятно, и слова его проникали глубоко в сознание. Товарищ Сталин нс раз называл мою фамилию, называл Бусыгина и других товарищей. Как я волновался, когда он говорил о нас! Да разве можно было не волноваться, когда он говорил, что мы бросили искру, из которой разгорелось пламя! И я подумал тогда: «Стаханов, то, что ты сделал, — это только начало. Ты должен сделать еще больше…»

Товарищ Молотов в своей речи рассказывал, какие муки пришлось пережить архангельскому лесопильщику Мусинекому — первому стахановцу в лесной промышленности. Мусинекий тайком от хозяйственников и контролеров выполнял новые высокие технические нормы. Товарищ Сталин напомнил о Мусинском и тут же сказал:

— Судьба самого Стаханова была не лучшей, ибо ему приходилось обороняться при своем движении вперед не только от некоторых чинов администрации, но и от некоторых рабочих, высмеивавших и травивших его за «новшества».

Я только поразился, откуда товарищ Сталин знает все подробности нашей работы. Я думал: откуда товарищ Сталин знает, что заведующий моей шахтой, Заплавский, выступил против стахановского движения, что вначале некоторые несознательные рабочие были недовольны моими рекордами?

Мне очень понравилось, как товарищ Сталин нас обрисовал.

— Вы видели здесь Стаханова и Бусыгина, — говорил он. — Они выступали на совещании. Это — люди простые и скромные, без каких бы то ни было претензий на то, чтобы стяжать лавры фигур всесоюзного масштаба. Мне даже кажется, что они несколько смущены тем размахом движения, которое развернулось у нас вопреки их ожиданиям.

Еще бы не смущаться!

Товарищ Сталин говорил так ясно, что все мне было понятно.

Я все запоминал и в блокнот записывал, чтобы по приезде рассказать подробно всем товарищам.

Перед тем как закончить свою речь, товарищ Сталин, улыбаясь, сказал:

— Мы здесь в президиуме совещались и решили, что придется как-либо отметить это совещание руководителей власти с руководителями стахановского движения. И вот мы пришли к такому решению, что человек сто-двести из вас придется представить к высшей награде. Если вы одобряете, товарищи, то мы это дело проведем, — закончил товарищ Сталин свою речь.

Опять что-то особенное творилось в Кремлевском зале.

Без конца неслись приветствия товарищу Сталину. С большим, особенным подъемом мы спели «Интернационал», и вместе с нами пели стоявшие на трибуне руководители партии и правительства.

Товарищ Серго объявил совещание закрытым. Не хотелось расставаться с товарищем Сталиным, с нашими руководителями.

Вдруг кто-то запел песню из «Веселых ребят». Ее подхватил товарищ Жданов. Он запевал, а Климент Ефремович Ворошилов, стоя на подмостках, дирижировал. Было весело и радостно, но в то же время было жалко, что расстаемся.

Следующая моя встреча с товарищем Сталиным произошла в феврале 1936 года, когда я был вызван в Москву для получения ордена Ленина. 5 февраля на заседании Президиума ЦИК я встретился с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, с товарищами Молотовым, Орджоникидзе и Ворошиловым. После получения орденов мы сфотографировались с товарищем Сталиным.

Потом я подошел к нему, крепко пожал руку, поблагодарил, а он спросил, как мои дела, как работаю и живу. Я сказал, что все идет хорошо.

А через несколько месяцев — в ноябре — я был снова в Москве, в Кремле, как делегат Чрезвычайного VIII Всесоюзного Съезда Советов.

Еще задолго до открытия съезда иду в Большой Кремлевский дворец. Он быстро заполняется делегатами. Тут-люди со всех концов нашей страны. Русские, украинцы, белоруссы, туркмены, узбеки, армяне, евреи, грузины, казахи, татары — да разве всех перечтешь! Многие делегаты в своих национальных костюмах.

Песни поем. Все с нетерпением ожидаем открытия съезда.

Но вот в президиум идут товарищи Сталин, Молотов, Каганович, Калинин, Ворошилов, Орджоникидзе, Андреев. Трудно передать словами то, что происходило в эти минуты. Женщины машут платками. Все делегаты на родных языках приветствуют великого вождя.

Михаил Иванович Калинин произносит речь. Потом он слово для доклада о проекте новой Конституции Союза ССР предоставляет товарищу Сталину. Мы все встаем с мест. Наши чувства принадлежат товарищу Сталину. Я видел, как у многих делегатов, моих соседей, от радости на глазах появились слезы. Я товарища Сталина видел и слышал, но волновался и радовался ничуть не меньше тех, кто видел и слышал его в первый раз.

Товарищ Сталин говорил, как и на стахановском совещании, просто, уверенно и на понятном для всех языке. Когда он говорил, в зале была полная тишина. Все, что он говорил в своем докладе, мы испытали в своей жизни. Всеми теми правами, которые нам дает Конституция, мы пользуемся, и мы знаем, что этих достижений мы добились под руководством товарища Сталина.

Поэтому так горячо встречал его съезд.

Товарищ Сталин говорил спокойно. А под конец он поднял вверх обе руки со сжатыми кулаками и горячо сказал:

— На новую победу для завоевания новых побед коммунизма!

Мы с большим энтузиазмом ответили на эти слова.

После того как закончились прения, съезд постановил создать редакционную комиссию для установления окончательного текста Конституции. Членом редакционной комиссии съезд избрал также меня.

3 декабря комиссия собралась в Кремле. Я был несказанно рад тому, что мне предстоит работать вместе;с товарищем Сталиным. Товарищ Сталин занял место председателя. Заседание комиссии проходило просто. Каждую статью читал товарищ Сталин. Прочитает и спрашивает: какие имеются у членов редакционной комиссии поправки или изменения? Когда член комиссии заявлял, что у него есть поправка, товарищ Сталин говорил ему: «Идите сюда на трибуну и говорите всем, чтобы люди вас видели и слышали». По многим пунктам Конституции были прения. Вопрос решали голосованием. Иосиф Виссарионович сам вносил много предложений.