Интеллигент спорта. Книга об Иване Сергеевиче Краснове - Коллектив авторов Страница 15

детства – время, проведенное в Румянцевском (Соловьевском) саду на Васильевском острове. Мы жили на Васильевском острове долгое время, сначала на углу набережной Лейтенанта Шмидта и 8-й линии (там я родилась), потом на 3-й линии между Большим и Средним проспектом. В Румянцевский сад мы ходили гулять с того самого момента, как я себя помню. Вот самые запоминающиеся моменты этих прогулок. Осенью нескончаемым удовольствием было купаться в горках осенних незабываемо пахнущих листьев, прятаться в них и с нетерпением ждать, когда папа нас найдет (часто мы ходили гулять с моими подружками). Потом прятался папа, мы его искали, и надо сказать, что это была задача не из легких. В то время вечерами сад был не сильно освещен, и в кустах было очень темно и страшновато. У папы была своя методика прятаться, о ней я узнала много позже. Он, спрятавшись, издавал в кустах звуки, похожие на художественный свист, делал это через свернутую в трубку газету. Когда мы приближались, он направлял газету в сторону, и мы убегали на звук, потом он опять свистел, уже в другую сторону, мы опять бежали на звук, и опять никого не находили. Так могло продолжаться долго, до тех пор, пока мы не начинали волноваться и переживать. Зимой мы приходили в Румянцевский сад кататься на деревянной горке, которую всегда устанавливали со стороны 2-й линии и переулка Репина (сейчас улицы Репина). Обычно до сада папа привозил меня на санках. Но с горки я каталась «на ногах». Сначала это было для меня «испытанием» – я боялась упасть и придумывала поводы («плохо залита горка», «сегодня очень скользко»), чтобы скатиться на картонке. Но папа съезжал с горки первым и не оставлял мне выбора. Постепенно это «испытание» превратилось в удовольствие, и я, маленькая девочка, чувствовала гордость за то, что мне удавалось преодолевать свои страхи. Сейчас, анализируя свой жизненный опыт, я понимаю, что именно папа научил меня «преодолевать сложности» и, что очень важно, передал умение этому радоваться.

Другой обязательной частью прогулки были папины рассказы. Он был удивительно интересным рассказчиком, его истории никогда не повторялись и были чрезвычайно захватывающими. Больше всего меня, и не только меня, впечатляли его рассказы о Великой Отечественной войне, о геройских поступках и подвигах солдат и партизан. Я хорошо помню, что о молодогвардейцах я знала, еще не будучи школьницей.

Когда я стала старше, наши прогулки переместились на набережную Невы – мы каждый вечер делали «большой круг». Он начинался с Румянцевского спуска, дальше вдоль Университетской набережной, через Дворцовый мост, потом по набережной Красного Флота (сейчас Английская наб.) мимо Медного всадника, через мост Лейтенанта Шмидта (сейчас Благовещенский мост) и завершался вновь вдоль Университетской набережной, проходом мимо Сфинксов.

Меня всегда поражало, как папа умел чувствовать ситуацию, находить выход из непростых обстоятельств. Хорошо помню такой случай. Мне было, наверное, лет шесть. Каким-то образом я упала с вершины той горки, с которой мы катались, головой прямо в сугроб. Помню: все залеплено снегом; ничего не понимаю; понимаю только, что куда-то попала. Через какое-то время вижу – папа на меня смотрит и говорит: «Ты спряталась? Молодец, я тебя и не сразу нашел». Позже папа рассказывал об этом эпизоде, который был не таким безобидным, как я его тогда запомнила. Он видел, что я упала вниз головой. Вытащив меня из сугроба и увидев мои полные ужаса глаза, он понял, что у меня сильнейший испуг и я могу начать заикаться. Он мгновенно психологически верно оценил ситуацию и своим вопросом быстро переключил мое внимание и вывел из шокового состояния.

Еще он умел поддержать в разных жизненных ситуациях и предложить интересный способ решения проблемы. Когда я училась в старших классах школы и мне хотелось «отточить» свою фигуру, я пыталась прибегать к диетам. Папа, видя мои трудные усердия, предложил освоить лыжи. Он легко организовал нас всех, включая маму, и мы втроем ежедневно утром (перед школой и работой) совершали лыжные забеги в Румянцевском саду. Тогда мне это очень помогло. Мне этот «лыжный» навык и сейчас очень помогает поддерживать форму.

Бесспорно, не только я, но и все наше окружение отмечали папино чувство юмора. Яркое детское воспоминание. У меня была одноклассница, которая мечтала стать актрисой. Внешние данные, правда, у нее были не самые удачные для этой профессии; по ее мнению, «главная проблема» – курносый-прекурносый нос. При этом она была очень веселой, много смеялась, была очень позитивной. Папа знал о ее мечте. Как-то он сказал моей однокласснице, что у нее «греческий профиль» и она точно сможет стать актрисой. При этом казалось, что папа говорит «на полном серьезе», непривычные к его юмору не понимали, что он шутит. После этого разговора моя одноклассница всем в классе рассказывала, что один мужчина ей сказал, что у нее «греческий профиль» и у нее есть все данные стать актрисой. Вскоре после школы она переехала в США и стала там играть в театре. А еще папе нравились веселые люди, которые умели шутить, понимали юмор. Он получал явное удовольствие, когда слышал искренний звонкий смех.

Детство и юность незаметно закончились, и у меня началась взрослая жизнь. В этой жизни я смотрела на папу глазами взрослой дочери. Мне было интересно наблюдать, как он общается с людьми, хотелось понять, почему он поступает так, а не иначе, что его волнует, что для него является значимым, а что неважным. Я думаю, во многом его «жизненный почерк» исходит от его семьи.

Родители Ивана Сергеевича – Сергей Иванович и Анна Максимовна – родом из российской глубинки, оба из многодетных семей, люди, выросшие и воспитанные «на земле», много и трудно работавшие, создавшие большую семью, воспитавшие пятерых сыновей и двух дочерей. Они были людьми глубоко верующими, для которых православная мораль, православная духовность были неотъемлемой, естественной частью их семейного быта. Семья была большой и дружной, в ней были крепкие устои – почтение к старшему поколению, внимание и забота о младших, уважение к другому человеку, взаимопомощь. Традиционный уклад в доме родителей формировал у детей естественное отношение к жизни и окружающим, неповрежденное мировоззрение русского человека. Жизненные принципы в семье основывались на чувстве нравственной справедливости, порядочности. Семья жила в Лысково, небольшом городке Нижегородской области на правом берегу Волги, напротив, на другом берегу Волги – Макарьевский монастырь. Детство на Волге, близость к природе, постоянный контакт с природой позволяли детям легче понимать, узнавать жизнь и развиваться гармонично. Думаю, именно родителями детям было привито чувство земли, которую ласково именовали «матушка». Это чувство развилось в чувство любви к