Виктор Митрошенков - Земля под небом Страница 15

16 ноября.Ездил в Смоленск. По просьбе матери произвел некоторые покупки, сходил в кино. Хотел позвонить Вале в Оренбург. Прождал два часа, однако соединиться с Оренбургом не смог из-за неисправности линии. В Гжатск приехал вечером, расстроенный, молчаливый и голодный.

17 ноября.Перебирал в подполе картошку, заложенную на зимнее хранение. Картошку с гнильцой, срезанную лопатой, отбрасывал для корма скота. Анна Тимофеевна, вглядываясь в задумчивое лицо, своим материнским сердцем чуяла, что с ним что-то происходит. Грусть в эти годы всегда отражает любовные переживания. Попыталась узнать деликатно, как это умеют делать только матери. Однако Юрий не ответил. Анна Тимофеевна не торопила его с признанием — она знала, что настанет время, и он все расскажет сам.

21 ноября.Бесцельно бродил по дому, куда-то уходил и тотчас возвращался, устраивался у печки с книгой, но не читалось ему в этот день. Вечером рассказал брату Валентину о причине своих метаний и о желании прервать отпуск и вернуться в Оренбург.

— Если это серьезно, конечно, ехать надо, — поддержал Валентин. И тут же добавил: — Но все расскажи маме, она поймет тебя, посоветует, она ведь у нас «Главнокомандующий».

Юрий все выложил Анне Тимофеевне: о Вале, об Оренбурге, говорил долго, запальчиво, следя за маминым лицом.

Анна Тимофеевна, выслушав, спокойно сказала: «Это должно быть серьезно и навсегда». Он ответил: «Навсегда».

23 ноября.Прервав отпуск, Юрий после детального объяснения с отцом выехал в Оренбург. «Что голь-то разводить, — ворчал отец, провожая Юрия, — научись хлеб зарабатывать, а уж потом детей заводить».

Житейский совет отца был мудр. К женитьбе Юрий относился тоже серьезно, считал, что курсантские браки, при всей пылкости юных сердец, могут оказаться непрочными, причин к тому множество.

Позднее Юрий писал: «Товарищи по эскадрилье и командиры поняли меня без слов. А Валя обрадовалась: она знала почему вернулся».

1 декабря. Новый учебный год начался активно и сразу ввел курсантов в прокрустово ложе жесткого распорядка дня. Гагарина и еще нескольких курсантов, хорошо подготовленных на самолете Як-18, перевели в другое летное подразделение.

Военный летчик первого класса подполковник И. Полшков рассказывал, что в период самого разгара переучивания на самолете МиГ-15 распоряжением начальника училища генерал-майора авиации В. Макарова к нему были переведены, по его мнению, неподготовленные курсанты. В беседе с ними он предупредил, что они очень отстали, основной поток курсантов уже прошел значительную часть программы на боевом самолете, что заниматься придется очень много. На что сержант Гагарин тут же ответил: «Для того и приехали».

7 декабря.Комсомольцы единодушно избрали Юрия Гагарина членом комсомольского бюро.

11 декабря. Юрий с большим увлечением начал заниматься аэродинамикой больших скоростей, теорией полета реактивных самолетов и другими новыми для него дисциплинами. Написал письмо домой о своей учебе. Подполковник И. Полшков присматривается к Юрию Гагарину. «Он обладал высокой целенаправленнсстью и настойчивостью в достижении цели», — скажет он потом о будущем первом космонавте планеты.

15 декабря.Юрий познакомился со своим инструктором старшим лейтенантом А. Г. Колосовым, который не только научит его летать на истребителе, но и привьет ему несокрушимую любовь к небу. Колосов в совершенстве знал свой самолет, понимал и ценил юмор, поддерживал его в курсантах. Он часто цитировал Ассена Джорданова, автора книги «Ваши крылья», особенно те места, которые имели непосредственное отношение к обучению.

«Лихачество на небольшой высоте, — повторял Колосов за Джордановым, — может привести к тому, что вашим друзьям придется отнести цветы на вашу могилу».

Очень образное и ценное напоминание.

19 декабря.Полеты приостановились из-за начавшихся метелей. Вновь все учебное время было отдано теоретическим предметам. Юрий много занимается, решает сложные математические задачи, ведет конспекты, знакомится с техническими журналами.

Понять значение теории можно лишь тогда, когда практика поставит тебя перед неразрешимой дилеммой. Так как курсанты второго курса не летали, то отношение к чисто техническим предметам у многих из них строилось по принципу: это нам не надо. Буквально через два года Юрий Алексеевич с большим интересом прочитает книгу известного американского летчика-испытателя Фрэнка Эвереста «Человек, который летал быстрее всех», где наткнется на слова: «Несмотря на то, что я прошел курс в школе летчиков-испытателей и приобрел немалый опыт полетов на различных самолетах, я все-таки почувствовал, что не хватает инженерного образования. Мне недоставало знаний по аэродинамике…»

21 декабря.У одного из преподавателей с курсантом классного отделения произошел конфликт. По этой причине занятие было сорвано. Об инциденте стало известно командованию. Для объяснения вызвали сержанта Гагарина, старшину классного отделения. Офицеры знали Гагарина, как человека принципиального и требовательного, с его помощью они и хотели разобраться в случившемся. Командир начал беседу с предъявления требований самому сержанту Гагарину, который, по мнению командира, допустил это происшествие. Спокойно выслушав все претензии в свой адрес, Гагарин твердо сказал: «Я с вами полностью согласен. Труд преподавателя надо ценить, но если преподаватель в начале урока знал больше нас, то в середине наши знания сравнялись…»

22 декабря.На зачете по теории двигателя преподаватель подполковник Арон Резников поставил Гагарину тройку. Офицер был строг, требователен, но справедлив. Юрий не ответил на ряд вопросов, был несколько расплывчив в объяснении теоретических положений, а некоторые знал вообще весьма слабо. «Я весь похолодел, — вспоминал Юрий Алексеевич. — Это была первая тройка за все мое учение, первое мое личное ЧП — наказание за дерзкую самоуверенность».

Надо было честно признаться в своей плохой подготовленности, и Юрий признался. Хотя через несколько дней он пересдаст предмет на «отлично», этот урок останется в его памяти на всю жизнь.

Юрий Алексеевич после окончания училища много раз встретится со своим учителем А. И. Резниковым. Они будут говорить о будущем и вспомнят прошлое, в том числе неудачную сдачу зачета по теории двигателя.

— Меня многому научил этот эпизод, — скажет Юрий Алексеевич. — Пожалуй, дело было не в знаниях, а в отношении к предмету. Ведь кое-что я знал, вопросы могли оказаться вполне проходящими, и я получил бы свои четыре или пять, в общем еще раз бы повезло. Но внутренней перестройки не произошло бы. Я очень переживал свою неудачу…