Анвар Исмагилов - Люди былой империи (сборник) Страница 15

В связи со всем вышеизложенным приказываю:

1. За допущенную халатность и несоблюдение правил безопасного поведения на воде при осуществлении разведения боносетевого заграждения объявить дивизионному минёру в/ч 92637 капитану третьего ранга Дитятину В. Ф. выговор.

2. За проявленные стойкость и мужество при осуществлении спасательной операции объявить матросу Гарифуллину краткосрочный отпуск сроком на десять суток, не считая дороги, с выездом на родину.

3. Приказ зачитать во всех соединениях, частях и подразделениях Крымской ВМБ.

Командир воинской части 92784 (подпись) контр-адмирал Крылов».

Я перечитал приказ, полученный стармосом Земляникой из канцелярии, бросил его на стол и озадаченно спросил:

– Отпуск? А мне?

– А у тебя рука в говне, – опрометчиво съязвил Земляника.

Через секунду он вытирал кровь из разбитого носа и, отскочив в угол, грозил оттуда гауптвахтой и дисбатом. Я плюнул на палубу и вышел на берег.

БДК «Иван Рогов» – головной корабль проекта 1174 «Носорог» (по кодификации НАТО – Ivan Rogov class).

Водоизмещение (полное) 14060 т; длина 157,5 м; ширина – 23,8 м; осадка – 6,7 м. Скорость хода – 20 узлов, дальность плавания – 7500 миль на 14,5 узлах. Мог нести один батальон пехоты, 53 танка или 80 бронетранспортеров, 25 танков с плавсредствами. Вооружение: 1×2 ПУ ЗРК «Оса-М» – 20 ракет 4К33; 2×4 ЗРК «Стрела-3М»; 4×6 30 мм AK-630 (16000 сн.); 1×2 76 мм AK-726 (1000 сн.); СЗО «Град-М» (320 ракет); 4 вертолёта Ka-27 или Ka-29.

По своим возможностям БДК проекта 1174 сопоставимы с универсальным десантными кораблями типа «Мистраль», которые Россия закупает во Франции. «Иван Рогов» был порезан на металл в 1996 году.

Над морем висело холодное оранжевое солнце. Шторм окатывал берега победоносным прибоем. Ветер выл в обледенелых снастях и телеграфных проводах, трещал пожухлой прошлогодней травой, торчащей из-под колючего снега, раскачивал массивные ворота с красными звёздами и якорями на КПП. Ворота противно скрипели.

– Ах ты, так твою так, – беспомощно выговорил я, стараясь не разреветься, – когда же это кончится?

Долго ль мне бродить по свету,то в карете, то пешком?

Я вдыхал солёный влажный воздух, до обморока задерживал дыхание и постепенно успокаивался. Господи, четыре года я ем казённые харчи – а чего ради, неизвестно! Строгие зенитные ракеты С-200 с красными дюзами маршевых двигателей в раскалённом Египте; пузатый БДК «Иван Рогов», набитый морскими пехотинцами, озверевшими от безделья, ангольской духоты и червивой муки; плоские плавающие танки-гробы, ревущие корабли на воздушной подушке, неуклюжие гидросамолёты, роняющие потоки воды на акваторию; бухты и гавани Севастополя, набитые кораблями и личным составом сверх всяких мыслимых норм; тучи американских самолётов и вертолётов над нашими мачтами в открытом море; насмешливые морды негров, показывающих из открытых десантных люков лукавую порнуху и даже бросающих нам, дуракам, великолепные журналы, исчезающие в недрах котельных отделений вопреки всем усилиям замполитов…

Зачем всё это, зачем?! Мне бы уже МГУ пора заканчивать или в Киевской консерватории оперному вокалу учиться, а я…

И потекли в моей грустной голове медленные строки:

Северный берег КрымаЗдесь, по-моему, и не весна, а так…Север Крыма – земля, не земля – известняк.Холода, холода…Посинела от холода в море вода,

и дрожит мелкой рябью,гусиной кожицей волн,будто море не тёплое рыбокрабье,а в поле голодном замёрзший вол.

Южный берег шиньоном субтропиковприкрывает лысину Севера:горы, зелень, парады матросиков,а сунься на Северный – безлюдно, беззверево.

Обманули меня с этим Крымом, раем земным!Крым – старуха с кокетливым гримом;ну старухе ещё поцелуешь руки,а грим – поди лобызайся с ним!

По ночам неожиданно краснаяиз-за маленьких гор большая луна,как фальшивой медали грязнаяоборотная сторона.

Рассказки и были

М. Эшер. Белый кот, 1918.

Гудаутские перепёлки

«Как птицу учует, так становится как мёртвый…

Ещё у Льва Николаевича Толстого был белый сеттер».

Никита Хрущёв имел четыре класса образования, что не помешало ему стать главой советской империи. В туркменском гарнизоне мы, малолетки, распевали песню: «Хрущ, Хрущ, Хрущ, полна … груш». За что наши отцы-командиры объясняли всю неприличность подобного поведения с помощью рукоприкладства. Правда, весьма скромного.

Вальтер Ульбрихт, глава Германской Демократической Республики, якобы дружественной нам после Великой Отечественной Войны, имел более достойное образование, чем великий государь земли советской. Но так же, как и Хрущёв, Ульбрихт полжизни провёл на партийной работе. С 1953 по 1971 он был первым секретарём СЕПГ[8], то есть главой правящей партии Германии. И, кстати, соратником Эрнста Тельмана, одного из когорты коминтерновской державы, рассчитывавшей покорить весь мир.

Приступим к главной теме. Как же я познакомился с тем и с другим?

У нашего соседа, здоровенного дядьки, лётчика-истребителя Белова, была великолепная охотница на перепёлок, шотландский сеттер по кличке Дэзи. Белов на ночь почему-то запирал Дэзи в гараже, а мы со старшим братом потихоньку выходили из нашего дома, отпирали несложный замок и выводили охотницу во двор. Она виляла хвостом, прыгала от радости, облизывала нас красным языком, а мы шли почти два километра до штаба истребительно-авиационного полка на перепелиное поле. Там росла трава, от которой на голых ногах оставалась какая-то мерзкая смазка, что-то вроде солидола. Но, как говорили классики, охота пуще неволи. Мы бродили в полной темноте в густейшей траве, а Дэзи выискивала пернатых. В дополнение к тому у нас был фонарик, от которого птицы впадали в полный столбняк.

В Гудаутском полку до сих пор стоит потрясающий аэродром с длиной ВВП, если не ошибаюсь, три с половиной километра. Этот аэродром мог принять любой тип летательных аппаратов. За него воевали в начале девяностых грузины, чтобы захватить не только сам гарнизон, но и хранилище ядерных боеприпасов, находившееся в горах. Офицеры рассказывали, что во время боестолкновений у них едва ли не плавились стволы автоматов и ручных пулемётов. Но в середине шестидесятых никто не мог даже предположить, что до конца империи осталось не очень много лет. По моим сведениям, благодаря усилиям нашего доблестного правительства на одной из лучших в мире военных баз осталось около шестисот человек.