Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма Страница 15

"В жаркий полдень обвалилась..."

В жаркий полдень обвалиласьНасыпь берега крутая.Под кустами дикой розыКости мертвые открыты.Серьга ребер сеть сухая,Дыры глаз землей забиты.Подле верба наклонилась,Дремлют тощие ракиты,Вьются синие стрекозы.

Тихий берег равнодушен.Вот на череп пожелтелыйСела бабочка и дышит.Льются жаворонки звонко.Воздух зноен, воздух душен.Небеса яснеют тонко,Небеса земли не слышат.

"Вчера в час утренний, неся тебе фиалки..."

Вчера в час утренний, неся тебе фиалки,Я остановлен был смятеньем суеты.Шли в черном лошади, торжественны и валки,Мерцали факелов дымящиеся палки,И медленно, тряся бумажных лент листыДевичий белый гроб проплыл на катафалке.

Стоял я и смотрел, держа твои фиалки,И были так легки и радостны мечты.И смерть, и суета равно бессильем жалки,Когда любовь горит, как жертвенник весталки,Когда над вечностью сияешь солнцем ты.И колыхался гроб на дальнем катафалке.

"Фарфор голубоватый..."

Фарфор голубоватый,Сугробы под луной.На крыши хрупкой ватойЛег иней ледяной.

По площади иду я,Мерцают фонари.Зари туманной жду я,Далёко до зари.

Иду я близ кладбища.Там, знаю, спит она,Хранят ее жилищеПокой и тишина.

Среди крестов, часовен,Над камнями могил,Где снег так чист и ровен,Играет луч, уныл.

В его холодном свете,Как голос мертвецов,Рыдающих столетийДрожит далекий зов.

Поют и стонут звуки.В душе растет печаль.Стою, сжимая руки,Гляжу в седую даль.

Болящим сердцем стражду,Зову немую тень,В бездонном мраке жаждуУвидеть белый день.

Промчался ветер, дуя,Мигнули фонари.Зари последней жду я:Далёко до зари.

ЗЕМЛЯНИКА

<С. Раевскому>

Мама, дай мне земляники.Над карнизом свист и крики.Как поет оно,Как ликует птичье царство!Мама, выплесни лекарство,Отвори окно!Мама, мама, помнишь лето?В поле волны белоцветаБудто дым кадил.Вечер томен; над долинойВ жарком небе взмах орлиный,Прокружив, застыл.Помнишь, мама, ветра вздохи,Соловьев последних охи,В лунных брызгах сад,Лунных сов родные клики,Земляники, земляникиСпелый аромат?Земляники дай мне, мама,Что в глаза не смотришь прямо,Что твой взгляд суров?Слезы капают в тарелки.Полно плакать о безделке:Я совсем здоров.

"В ту ночь, когда в полях, кружась, стонала вьюга..."

В ту ночь, когда в полях, кружась, стонала вьюгаИ мерзлые дубы глушил морозный треск.На мглистой пелене схороненного лугаЯ тихо замерзал, и мертвенного кругаСеребряный меня томил и мучил блеск.

Оледенела грудь, и в сердце кровь не била,И слух туманился, и меркнули глаза.Но в передсмертный час ты, вечное светило,Мой ледяной покров, пылая, растопило,И таял хрупкий снег, горячий, как слеза.

Зачем же, воскресив бесчувственное тело,В ночной холодный мрак ты воротилось вспять?Не довершить тебе того, что ты хотело.Вновь снег застыл на мне. Вновь вьюга налетела,И мертвый белый круг томит меня опять.

ВЕСНА

Зимой, в мороз сухой и жгучий,Разрыв лопатами сугробИ ельник разбросав колючий,В могилу мой спустили гроб.

Попы меня благословилиЛежать в земле до судных труб.Отец, невеста, мать крестилиЗакрывшийся навеки труп.

Один, в бессонном подземелье,Не оставлял меня мороз:К моей глухой и тесной кельеДыханье жизни он принёс.

И в темноте земных затиший,Струясь ко мне, как белый дым,Испод моей тяжёлой крышиЗаткал он серебром седым.

Ложился тихо светлый иней,Как лёгкий пух полярных птиц,На чернеть губ, на лоб мой синий,На тёмную кайму ресниц.

Так я лежал, морозом скован,Покорен и бездумно-строг.Был тишиною очарованКладбищенский немой чертог.

Вдруг сразу сделалось теплее.Мороз бежал с подземных троп,И с каждым днём всё тяжелееИ уже становился гроб.

Там бредом мартовским невнятноЖурчали где-то ручейки.Моё лицо покрыли пятнаИ белой плесени грибки.

Вздуваясь, я качался зыбко.Ручей журчал вблизи, и вотНепобедимая улыбка,Оскалясь, разорвала рот.

Он близок, мой удел конечный.С ним исчезая в странном сне,Я шлю моей улыбкой вечнойПриветствие весне, весне!

ПОСЛЕДНИЙ ЧАС

С тех пор, как стало всё равно,Тоска души моей не гложет.Я знаю: это сужденоИ будет и не быть не может.

И всё мне грезится тот час,Когда перед погасшим оком,В томленье диком и глубокомЗажжется свет в последний раз.

И каждый день чертой недвижнойМне предстоит земной конец:Не человек и не мертвец,Я некто странный, непостижный.

Еще в глаза мне бьется день,Зеленым сумраком плывущий,А уж могильных крыльев теньМеня одела смертной кущей.

Уходит жизнь, как легкий дым,В сознанье страха и обиды.Лишь возглас первой панихидыМирит умершего с живым.

"Смерть надо мной прошелестела..."