Даниил Журавлев - Огневой щит Москвы Страница 15

Выждав еще немного и видя, что посты ВНОС не доносят о появлении новых целей, я принял решение объявить отбой тревоги. Позвонил об этом В. П. Пронину.

Через несколько минут из репродукторов донеслось: "Граждане! Первый массированный налет немецко-фашистской авиации на Москву отражен нашими летчиками и зенитчиками. Опасность миновала!"

Циркулярно соединившись со всеми командными пунктами частей, приказываю:

- Положение номер два. Командирам частей назначить дежурные подразделения. Аэростаты выбрать. Артиллеристам, пулеметчикам и прожектористам почистить боевую технику, подготовить боеприпасы. Истребителям быть готовыми к перехвату и уничтожению вражеских разведчиков.

Первый налет явился серьезнейшей проверкой готовности всех звеньев противовоздушной обороны столицы к выполнению своих боевых задач. В ходе отражения атак вражеских бомбардировщиков нам пришлось пережить и трудные минуты, когда на командный пункт поступали донесения о сброшенных на город бомбах, о возникших пожарах, и радостные, когда нам сообщали о сбитых самолетах противника. Значит, способны мы громить сильного неприятеля, наводившего ужас на жителей многих городов Европы.

Успешному отражению первого и последующих налетов вражеской авиации в очень большой степени способствовала надежная работа связи. Все основные ее направления действовали безотказно. А если и появлялись временные нарушения, связисты оперативно устраняли их или мгновенно находили обходные пути для связи с нужным полком.

Радиопередающий центр штаба корпуса находился не в подземном бункере, а на поверхности земли, в обычном домике. Мы располагали несколькими радиопередающими центрами, вынесенными в разных направлениях из Москвы. Это обеспечивало устойчивость радиосвязи с частями даже в том случае, если бы один из них вышел из строя. К счастью, этого не произошло.

В ходе напряженного боя мы не имели возможности получать подробные данные о моральном состоянии людей в частях. Но о благополучном положении дел можно было судить, по результатам их боевой работы. Как потом свидетельствовали политические донесения, случаев малодушия, трусости не было ни в одном из полков, хотя нередко на позициях создавалась сложная обстановка.

Итак, тревожная ночь позади. Воины ПВО с честью выдержали экзамен на боевую зрелость. Зенитчики, прожектористы, представители других родов войск отлично справились со своими обязанностями. А ведь для большинства из них этот налет был боевым крещением.

В числе летчиков-героев - участников этого боя мне хочется назвать капитана Константина Николаевича Титенкова, командира эскадрильи 11-го истребительного авиационного полка. В короткой ожесточенной схватке, проведенной в лучах прожекторов, он уничтожил флагмана одной из групп бомбардировщиков. Как выяснилось позже, его пилотировал опытный летчик в звании полковника.

Возвращаясь на аэродром, капитан Титенков увидел, что два наших истребителя атакуют еще один вражеский самолет, Константин Николаевич не мог не вступить в бой. Совместными усилиями капитана К. Н. Титенкова, лейтенанта В. Д. Лапочкина и младшего лейтенанта В. В. Бокача был уничтожен и этот бомбардировщик.

В моей памяти Константин Николаевич Титенков, погибший осенью 1941 года, остался энергичным, смелым и очень скромным человеком. Командиру-коммунисту было присуще высокое чувство личной ответственности. Оно, в частности, нашло очень яркое выражение в его письмо к жене и дочери.

"...Относительно осторожности, о которой ты говоришь, это правильно, писал Константин Николаевич. - Только не в том смысле, как ты это понимаешь. По-моему, быть осторожным - это сейчас значит быть смелым, решительным и, главное, ответственным за судьбу нашего государства".

Нельзя не назвать имя коммуниста старшего лейтенанта Петра Васильевича Еремеева. При отражении первого налета в ночь на 22 июля он атаковал бомбардировщик противника в непосредственной близости от зоны заградительного огня зенитчиков. Его не остановило яростное сопротивление неприятельского самолета. Еремеев даже не заметил, что получил легкое ранение в голову. Он продолжал атаковать врага и добился победы. А когда приземлился и ему сделали перевязку, вновь поднялся в воздух.

Сто семьдесят три боевых вылета совершили при отражении первого налета на Москву наши летчики-истребители. От них потребовалось большое напряжение сил. Ведь в ту нору только каждый пятый или шестой летчик в полку мог вести боевую работу ночью. На их плечи и легла основная тяжесть.

В ночь на 22 июля в небе Подмосковья было проведено 25 воздушных боев, в которых враг потерял 12 бомбардировщиков. Мужественно и умело действовали летчики 11, 27, 34-го и других истребительных авиационных полков, еще в предвоенные годы составлявших костяк истребительной авиации Московской противовоздушной обороны. С лучшей стороны показала себя и группа летчиков-испытателей под руководством опытного авиатора полковника А. Б. Юмашева. Эта группа была послана в наши войска по указанию Верховного Командования. Известный летчик-испытатель, ныне Герой Советского Союза, М. Л. Галлай метким огнем сбил в ту ночь вражеский бомбардировщик.

Огневой щит Москвы выдержал. Только отдельным самолетам удалось пробиться в воздушное пространство города. Большинству же из 220 бомбардировщиков противника, участвовавших в этом первом массированном налете, пришлось отказаться от своих намерений.

Те самолеты, которым удалось проникнуть в пределы московского неба, были встречены плотным, массированным огнем зенитной артиллерии и пулеметов. Десять из них были сбиты.

Умело и мужественно сражались воины наземных родов войск ПВО столицы. Малокалиберная зенитная артиллерийская батарея под командованием лейтенанта С. Ф. Осауляка уничтожила два вражеских бомбардировщика. Своевременно открывая точный огонь, зенитчики не позволили противнику нанести удар по Центральному аэродрому, который охраняла их батарея.

Большая заслуга воинов этой батареи состояла и в том, что они сбили несколько "люстр" - так наши зенитчики окрестили вражеские осветительные бомбы (САБ). Во время первых налетов немцы использовали их очень широко. Обычно один из шедших впереди самолетов сбрасывал САБы с небольшими интервалами. Образовывалась цепочка светящихся точек, позволявшая летчикам идущих сзади самолетов достаточно отчетливо видеть наземные цели.

Однако уже через месяц противник отказался от этого дорогостоящего, но малоэффективного средства, так как наши пулеметчики и расчеты малокалиберных зенитных орудий научились сбивать "люстры" короткими очередями.