Роман с ЖКХ - Вадим Федоров Страница 15

Переехав в Москву, я неожиданно стал председателем правления ТСЖ дома, в котором мы купили квартиру. Оказывается, меня избрали на общем собрании жильцов.

– Так это… вы же меня совсем не знаете, – растерянно сказал я бухгалтеру ТСЖ Кате Кошкоедовой, сообщившей мне эту радостную весть. – У меня и времени нет на общественную деятельность. У меня дети, жена и тёща. Мне даже некогда сейчас рассказ написать.

– Да вам и делать ничего не надо, – замахала руками Катерина, – у нас и так всё работает как часы. Вам только документы подписывать надо, чтобы люди зарплату получали. И за вашу должность в ТСЖ мы вам тоже заплатим в конце года. Аж двести пятьдесят тысяч.

– Мне денег не надо, – ляпнул я, – у меня есть.

Приобретённый с годами опыт подсказывал мне следующее: когда говорят, что делать ничего не надо и за это ещё будут платить, то это неправда, не бывает такого. Или вкалывать придётся, или ничего не заплатят, а возможно, и то и другое вместе.

– Надо оформить вас в банке, – продолжала гнуть свою линию бухгалтер. – Мне зарплату надо платить дворникам, охране, диспетчерам, а я не могу. У них у всех семьи. И вообще, мы никогда людям выплаты не задерживали.

Рассказы о голодных детях, чьи родители по моей вине не могут получить деньги, растопили моё сердце, и я согласился попредседательствовать. Правда, позднее выяснилось, что зарплату можно было получить и без моего участия, но это было уже неважно.

Избрали меня в конце января, а до середины марта я мотался между двумя странами. Периодически я заходил в диспетчерскую, где располагались Катя, управляющий Влад и дежурный диспетчер дома. Там я подписывал бумаги, которые мне подсовывала бухгалтер, и с чувством выполненного долга отправлялся к себе в квартиру.

И вот я окончательно переехал, став москвичом. На собрании правления ТСЖ я познакомился с членами правления и ревизором.

Выяснилось, что денег в кассе и на счёте нашего товарищества нет. Зато есть долг в два с половиной миллиона, который выплачивается каждый месяц по триста тысяч. Через год долга не будет, но пока он есть, поэтому покраска фасада дома, заделывание протечек в подземном гараже и замена обветшавших дверей в подъездах откладываются на год или на два.

– Надо где-то заработать деньги, – сказал мой заместитель Иван Иванович Брызглов. Невысокого роста, кругленький, как мячик, он был всегда одет в какой-то спортивный засаленный костюм, и ещё от него постоянно пахло чем-то тухлым.

– Сначала надо оптимизировать расходы, – подала голос бизнес-леди по имени Жанна. Она была брюнеткой, одетой во всё чёрное: блузку, кожаные штаны и сапожки. Причём лицо у неё было ослепительно белым, как будто годами не видевшим солнечного света. Если она начинала говорить, то делала это без умолку и восторженно, словно сообщала всем какие-то очень важные новости. Но сейчас поговорить ей не удалось.

– Есть у меня одна идея, – произнёс старейший член правления Самуил Иванович Кац и многозначительно посмотрел на нас. – Можем заработать кучу денег. Мне с этого ни копейки не надо. Для нашего дома ничего не жалко.

Он носил серый пиджак в полоску и клетчатый носовой платок, в который сморкался каждые полчаса, при этом багровея и закатывая глаза.

– Ну говорите же быстрее, говорите, – попросила самый молодой член нашего правления Наденька Дурова. Она представляла собой нежное создание с доверчиво распахнутыми огромными глазами на румяном личике. Лет, правда, этому созданию было примерно сорок или даже сорок пять.

– У меня есть знакомый, который связан с рекламщиками, – сообщил Самуил Иванович. – Эти люди ставят телевизоры в лифтах и платят деньги за просмотр рекламы. Гениальное изобретение! Человек едет в лифте и смотрит рекламу, а потом бежит покупать то, что увидел на экране. У нас пять подъездов, а значит, и пять лифтовых кабин.

Кац обвёл нас победоносным взглядом.

– Извините, – вклинился я в разговор, – но у нас пятиэтажный дом, и в каждом подъезде только по десять квартир.

– В первом и пятом подъездах – по двадцать квартир, – перебил меня ревизор, длинный сутулящийся субъект с унылым выражением лица. Как его зовут, я не запомнил. Кто-то говорил мне его имя, но оно вылетело у меня из головы, а переспросить было неудобно. Да и называли его все почему-то не по имени, а просто «ревизор».

– Не прокатит, – усомнилась Жанна. – Слишком мало квартир на один лифт: хоть десять, хоть двадцать. Никто нас подключать не будет.

– А что вы мне хамите? – вдруг возбудился Самуил Иванович. – Я старше вас на двадцать лет!

– А почему вы указываете мой возраст? – зашипела Жанна. – Это что за новые правила поведения – возраст женщины озвучивать?

– Я просто предложил заработать денег для дома, – почти закричал Кац, – а вы сразу же хамите. Хамка!

– Сам хам, – огрызнулась брюнетка. – Вместо фантазий о телевизоре в лифте давайте лучше переведём всех на самозанятость. У нас на одни налоги уходит три сотни. Сэкономим на налогах и через полгода сделаем ремонт фасада.

– Нет, – твёрдо сказал ревизор, – посадят.

– Все так делают, – парировала Жанна. – Куда ни плюнь, везде самозанятые. И что-то никого не посадили. Это вообще-то оптимизация налогов. Всё законно.

– Нет, – повторил ревизор. – Посадят. Или так по шапке надают, что неповадно будет.

До конца нашего первого заседания члены правления переругивались друг с другом, а потом я сказал:

– Предлагаю изучить вопрос получения дополнительной прибыли и оптимизации расходов. Я же пока ознакомлюсь с тем, что у нас тут вообще происходит.

На том и порешили.

Знакомиться с происходящим я начал буквально на следующий день. Для начала запросил финансовую документацию у Кати. Затем сходил в управляющие компании соседних домов, чтобы понять, как это всё работает.

У соседей, двух похожих друг на друга мужчин примерно моего возраста, я узнал довольно неприятную новость. Оказывается, лифтовое оборудование по закону меняется каждые 25 лет. Один лифт стоит минимум восемь миллионов рублей. А наш дом был построен в 1999 году, то есть до следующего года нам надо было найти сорок миллионов на все наши лифты.

– А можно обойтись просто капитальным ремонтом или ещё как-то? – спросил я, переваривая в мозгу эту гигантскую сумму.

– Можно, – ответили соседи, – но отсрочку дадут на год, и стоит это конских денег. Проще сразу поменять, экономически целесообразнее. А что, у вас фонда капитального строительства нет?

– Есть, – произнёс я, – но там минус. Долг там небольшой. Пара миллионов.

Соседи посмотрели на меня с сочувствием и посоветовали:

– А вы уточните у бывшего председателя правления про фонд капстроительства. Спросите, почему за двадцать четыре года не