Александр Сегень - Общество сознания Ч Страница 15

И почему это современные писатели если описывают электричку, то она у них всегда замусоренная, с непроглядными, тусклыми окнами, с загаженными сиденьями, вонючая? Вот сейчас едет Василий Чижов из Москвы в Тверь - электричка новенькая, сиденье к сиденьицу, деревянные, свежеотлаченные, пол чистый, пахнет уютно, стекла сияют, в них рассвет блестит. И все потому, что он вчера сдержался и не пил, не оскоромился, ночью так хорошо поговорил с Ладой, а утром прошелся пешочком по спящей Москве от дома до самого Ленинградского вокзала, который так почему-то до сих пор и не переименовали в Петербургский.

Василий Васильевич расплылся в улыбке, вспоминая вчерашние разговоры с Белокуровым. Неужели они теперь станут друзьями? Даже и не верится. Уходя, Белокуров сказал, что ему необычайно понравилось у них в гостях и он теперь будет часто приходить. Он ушел в половине первого ночи. Когда Лада, проводив гостя до такси, вернулась и навела порядок, они легли и стали говорить о своем самом сокровенном, мечтать. Надо же, им уже не по семнадцать лет, а они все еще мечтают. У них одна общая мечта, которая непременно когда-нибудь сбудется, нужно только не отчаиваться и молиться, верить и ждать великой милости.

Так они и промечтали до трех. В три Василий встал, собрался, поцеловал засыпающую жену и отправился в дорогу, желая попасть на первую электричку, отъезжающую в Тверь ровно в пять. Он обожал эти утренние часы, пустые московские улицы - единственное время, когда в любимом, но измученном городе можно дышать и чувствовать гордость за то, что ты - москвич. Ночь была холодная, и он шагал быстро, стараясь не продрогнуть. Возле Дмитровского моста вспомнил, как он однажды страдал здесь от плохой водки, выпитой в общежитии Литературного института, запомнившегося ему как нечто и богемное, и безобразное одновременно. Проходя мимо детского парка на Бутырской, согрелся воспоминанием о своей единственной в жизни дуэли. Это была прекрасная дуэль! И она происходила на следующий день после того, как он очутился у Лады.

Это были самые лучшие воспоминания в жизни Чижова. Пять лет назад она впервые появилась в Коломенском, ведя экскурсию - туристов из Франции, щебеча на своем птичьем галльском наречии; он влюбился в нее и сразу забыл, но, когда она через какое-то время привела еще одну экскурсию, вспомнил и влюбился повторно. Он даже осмелился подойти, заговорить, привлечь внимание к своей необыкновенно образованной персоне и подарить исторический журнал, в котором только что вышла его первая статья - о соколиных охотах при царе Михаиле Федоровиче. В третий раз он пригласил ее в консерваторию слушать Пятую симфонию Малера, и она не отказалась, пришла, и он провожал ее до дома. Через неделю он повел Элладу Юрьевну в Дом ученых, где он делал короткое десятиминутное сообщение на конференции «Современное прочтение Карамзина», посвященной 225-летию со дня рождения великого историка. После конференции пили за Карамзина и против, дело происходило там же, в Доме ученых, в ресторане. Талантливый, но спивающийся медиевист Доброходов, до недавнего времени - пока не начал спиваться - слывший за донжуана, недвусмысленно заглядывался на девушку своего приятеля Чижова и даже тайком полюбопытствовал у Василия:

- У вас уже все схвачено или только на этапе накопления объективных условий и предпосылок?

- У нас с ней уже сложился общинный строй, - ответил Чижов. - А если ты не перестанешь мозолить ее взглядом, сложатся предпосылки дать тебе в челюсть.

Доброходов осознал сказанное Василием, и взгляды, бросаемые им в сторону Эллады, утратили соблазняющую окраску. Лада, почувствовав это, стала раскованнее и даже предложила тост за Бомарше, потому что, как оказалось, если перевести на французский язык фамилию Доброходов, то как раз и получится - Бомарше.

- Забавно! - восклицал Доброходов. - А я никогда об этом не задумывался.

Потом, опьянев, он склонился к Чижову и прошептал:

- Вон видишь за тем столиком умопомрачительную брюнетку? Не мог бы ты подойти к ней и сказать, что один весьма перспективный специалист по средневековью не прочь был бы с ней познакомиться?

- А ты что, сам не можешь?

- Должен же я как-то разнообразить способы знакомств!

- Ладно, черт с тобой!

И Василий отправился за один из соседних столиков, подсел к намеченной жертве новоявленного Бомарше и произнес:

- Вы так прекрасны, что мой друг, знающий многочисленные тайны мрачного средневековья, влюбился в вас, как последний трубадур. Он послал меня спросить у вас, может ли он рассчитывать на вашу благосклонность.

- Все вопросы к моему мужу, - ответила брюнетка. - Вот он сидит, напротив вас.

- Да, муж это я, - заявил о себе приятного вида молодой человек. - Спросите у последнего трубадура, какой вид оружия он предпочитает и где мы можем завтра с ним драться.

Вернувшись к Доброходову, Чижов спросил:

- Какой вид оружия ты предпочитаешь, чтобы завтра драться на дуэли с ее мужем?

- На дуэли? - сверкнул глазами спец по средневековью. - Сколько угодно. На эспадронах!

- А где?

- Где угодно! Хоть на луне.

Вернувшись к брюнетке и мужу, Чижов передал слова Доброходова.

- У вас будут свои эспадроны или мне принести с собой? - невозмутимо спросил муж.

- Нет, эспадронов у моего друга, насколько мне известно, в данный момент не имеется, он одолжил их одному приятелю, а тот сбежал с ними в Израиль. Место дуэли он предоставил выбрать вам.

- Хорошо, я возьму свои. Завтра в восемь утра у входа в детский парк, что на Бутырской улице. устраивает?

- Вполне.

- Значит, условились.

Вернувшись к Доброходову, Чижов передал ему слова мужа.

- Какого черта в такую рань? Иди передоговорись на попозже, - молвил этот якобы Бомарше.

- Сначала ты сделал из меня сводника, потом посыльного. Катись-ка ты куда подальше! Иди и сам с ним обо всем договаривайся.

Доброходов продолжал сидеть пить и не собирался вести переговоры со своим соперником. Вскоре Василий увез Ладу из ресторана Дома ученых, где уже становилось угарно; они поехали к ней домой, в сторону Тимирязевки, и Чижов торжествовал победу - он остался у нее ночевать. Под утро, счастливый, он вспомнил о своем вчерашнем секундантстве, пробрался к телефону и набрал номер Доброходова. Прошло гудков десять, прежде чем дуэлянт подошел к телефону.

- Юрка! - стараясь говорить тихо, сказал Чижов. - Ты помнишь о том, что у тебя через полтора часа дуэль в детском парке?

- Какая дуэль? Ты что, офонарел?

- На эспадронах. За честь черноволосой красотки.

- Да иди ты к черту! Лучше приезжай ко мне с пивом.

- Послушай, Бомарше липовый! Ты должен хотя бы приехать и принести свои извинения.