Иосиф Недава - Взошедшие на эшафот. Очерк жизни, борьбы и смерти двенадцати взошедших на эшафот борцов подполья «Эцель» и «Лехи» Страница 15

Накануне назначенной казни в Иерусалиме был объявлен комендантский час. По улицам рыскали английские солдафоны, слышались выстрелы. Авуд Мизрахи, который шел с дочкой домой, пал невинной жертвой от пуль англичан. Официальное сообщение, разумеется, гласило: «Убит при попытке к бегству».

Самоубийство Файнштейна и Барзани вызвало волну откликов во всем мире. Многие радиостанции США прервали свои передачи, чтобы сообщить о свершившейся трагедии.

Комендантский час в Иерусалиме был отменен только по окончании похорон. Меир Файнштейн и Моше Барзани были похоронены на Оливковой горе напротив Храмовой горы. Надгробную молитву прочел «раввин заключенных» раби Арье Левин.

Меир и Моше погибли ненапрасно: воодушевленная их героизмом еврейская молодежь продолжала борьбу до полного освобождения Родины.

ШЛОМО БЕН-ИОСЕФ

Я видел, как он сошел с виселицы во дворе Ако и вышел из города, как властелин, исполнивший свой долг.

Нельзя достигнуть вершины, не оставив у подножия могилы.

Когда Шломо бен-Иосеф, простой парень из польского городка Луцка, предался всем сердцем работе в Бейтаре (Брит Иосеф Трумпельдор — Союз Иосефа Трумпельдора) и идее возрождения Израильского государства, он не представлял себе, что судьба приготовила ему звание национального героя.

После гибели Шломо бен-Иосефа на виселице в тюрьме Ако Жаботинский назвал его «Главой безымянных». Этот бейтарист считал себя одним из простых солдат, честно выполняющих свой долг. И в свой последний час он был поражен не страхом перед неизбежной смертью, а самой мыслью о том, что судьба выбрала его быть первым из «убиенных империей» в нашем поколении.

Эпопея героя из Рош-Пина летом 1938 года далеко выходила за рамки личного мужества, она была первым вестником того, что среди еврейской молодежи на Родине появились новые настроения. В его поступке проявилось общее брожение молодежи, которая мечтала разрушить позор бездействия и начать войну за национальное освобождение. Вот почему даже безызвестность бен-Иосефа приобрела особое значение. Она свидетельствовала о готовности целого поколения к борьбе за независимость. Таких, как он, бейтаристов, было десятки тысяч. Он действовал по собственной инициативе. Он был из тех людей, о которых мечтал глава Бейтара (Жаботинский), — людей, готовых на любые жертвы в борьбе за возрождение народа. В тот самый момент, когда Шломо бросил гранату в арабский автобус, он открыл новый период еврейской истории — продолжавшийся до провозглашения государства 15 мая 1948 года.

Шломо впервые ступил на землю Родины в 4 часа утра в понедельник праздника Суккот 1937 года. Здесь, в стране предков, можно будет начать новую жизнь, полную созидательного труда и исполненных надежд. Из Ако он немедленно отправляется в отряд Бейтара в Рош-Пина в горах Галилеи. Условия жизни в отряде были тяжелыми: 16 часов работ на табачной плантации и сторожевая служба ночью. Но Шломо быстро привыкает, усваивает и совершенствует иврит, которого в Польше почти не знал.

Кровавые ветры веют над страной. Кошмар арабских погромов чувствуется повсюду. Арабские банды господствуют в горах и на дорогах. Еврейская кровь льется рекой. Раньше беспорядки продолжались неделю-две, но на этот раз арабы очевидно решили не успокаиваться до тех пор, пока «последний еврей не будет сброшен в море». Британские власти не стесняются заявлять, что они не в силах обуздать «восстание». Видно, так им удобнее. И только «странный шотландец», боец-партизан, поклонник древнего еврейского Гидеона, — Чарльз Вингейт, считает, что в стране в течение двух недель может быть установлен полный порядок. Но власти заинтересованы в «кровопускании» во имя равновесия сил.

А что думают евреи? Еврейское население беззаботно, экономическое процветание пришлось ему по вкусу. Каждый день погибают евреи — в городах, селах, на дорогах, — а еврейское население молчит. «Авлага» — «Сдержанность» стала официальной линией поведения национальных организаций, а их единственная забота — обуздать «интриганов» и успокоить слишком «горячих». Снова и снова, как бы стараясь перекричать выстрелы погромщиков и стоны убиваемых, кормчие нации повторяют все тот же устаревший припев: «Наш ответ — созидание и строительство», «Они разрушают — мы будем строить» и тому подобное.

«Сдержанности» должен прийти конец. Движение за ответные действия началось снизу, среди молодежи. Лидеры колебались и предавались многочисленным и противоречивым расчетам, а молодежь требовала смыть с еврейского народа позорное имя «закованного в броню труса». «Успокоительные соображения» повлияли и на Новую Сионистскую Организацию (движение, созданное Владимиром Жаботинским). Н. С. О. еще не приняло решения действовать, ибо опасалось разгрома открытого движения, но уже осудило «Авлага» — «Сдержанность». Командиры «ЭЦеЛ» — «Иргун Цваи Леуми» — «Национальной военной организации» (Давид Разиэль и Авраам Штерн — «Яир») требовали ответного террора. Шестьдесят членов отряда в Рош-Пина сгорали от нетерпения. Командиру пришлось пообещать, что скоро бездействие окончится.

И вот трое парней с оружием в руках выходит из Рош-Пина в горы, чтобы совершить акт возмездия. Все приготовления произведены в тайне и, как им кажется, все продумано. Никто не знал о их плане — ни товарищи, ни командир. Уже несколько дней ожидалось проведение серьезной операции — с закладкой мин и с пулеметом, которая пробудит страну и призовет молодежь к оружию. Но «по техническим причинам» операция снова откладывается. Когда же? Когда? И если не мы, то кто же? Положение ухудшается с каждым днем. Последнее сообщение было ужасным. На дороге Ако — Цфат были хладнокровно убиты пятеро евреев и изнасилована девушка, а тело ее разрезано на мелкие куски. Несколько парней из Рош-Пина знали ее лично и видели ее совсем недавно. Неужели еврейская кровь будет проливаться безнаказанно?

Трое решают действовать немедленно: ответственный за склад оружия Шалом Журавин, Авраам Шейн и Шломо бен-Иосеф. Они проследили за движением автобусов из Тверии в Цфат и установили место операции: на подъеме Рош-Пина, на повороте, где автобус вынужден замедлить ход. Шалом Журавин снабдил группу немногочисленным оружием: пистолетами и гранатой. Рано утром в четверг, 21 апреля 1938 года, трое парней спрятались между камнями у поворота. Час расплаты настал. Они выведут молодежь из бездействия, молодежь пойдет за ними. Они нарушили приказ, вернее, действовали на свой страх и риск. Что ж, они готовы ответить за это. Они не могли больше сдерживаться, и, если судить по настроению товарищей в отряде, все будут рады их инициативе. Главное — удача. За этой операцией последуют другие, и будет дан сигнал встать на защиту чести Израиля и жизней его сынов — в Галилее и Иудее, в прибрежной полосе и в долине.