Михаил Кузмин - Дневник 1905-1907 Страница 151

23_____

Опять пустили Павлика. Сидел безвыходно дома; видел Бакста; был очень весел, и все хотелось танцевать. Приплелся Тамамшев. Сережа, телефонировавший, что придет, надул; приехал один Нувель, получивший уже сегодня быстрый и ласковый ответ от В<иктора> А<ндреевича>. Я был несколько шокирован и быстротой ответа, и приглашением на понедельник со мною вместе. Давно я писал ему и не получал от него ответов. Читали Пушкина отрывки, прямо упиваясь современностью его прозы. Денег ни гроша. Писал «Анну Мейер» усердно. Что-то будет завтра, в понедельник, в Москве?

24_____

Конечно, денег не прислали. Утром гулял; вечером зашел к Гофману, только что вернувшемуся из Москвы; он получил от В<иктора> А<ндреевича> письмо; вдруг он тоже вздумает припятить в понедельник! От него направился к Ремизову, где должен был быть Дмитриев. Ал<ексей> Мих<айлович> куда<-то> ушел, оставив меня караулить Дмитриева и ждать Серафиму Павловну. Видел иллюстрации к «Пруду», не без Клингера, но приятные{936}. Пили чай, болтали, гадали; шел с гимназистом до Дворцового моста, потом далеко домой. Написал 3 стихотв<орения>.

25_____

Денег все нет; прямо ни копейки — буквально. Зашел к Вяч<еславу> Ив<ановичу>, который спал с дороги, охраняемый Марьей Мих<айловной>, кумой и Гофманом. Пришел Сережа; с ним вместе пошли к Тамамшевым, где и провели вечер. Я, кажется, простужен. Завтра увижу В<иктора> А<ндреевича>, что еще? Ремизов просил Дмитриева привести Покровского и principino, отбивая от меня клиентов. Но это ничего — пусть вращается молодежь между нами.

26_____

Утром зашел к Нувелю, вместе поехали; у В<иктора> А<ндреевича> был товарищ; был нежен, но и с Нувелем очень любезен. На вопрос о нарциссе, условленном, отвечал, что любит тот цветок, который у него в руках. Был у меня Чулков, пошли к Ивановым, где я и остался. На квартет опоздал; была куча народа. Il principino ехать отказался, и мы направились к Лебедевым. Бенуа сказал, что эскизы Дмитриева ему не понравились, но что Локкенберг их поправит. Это еще что за контроль? Принять к сведению и поговорить завтра за репетициею.

27_____

Был на репетиции, видел и Дмитриева, и Локкенберга, последний просил, будто ничего не зная, ничего не менять в эскизах. Обстановка даже любительской репетиции меня волнует. В типографии ничего не дали, конечно, обещали в три дня. С Чулковым поехали в Café de France. Заехал к Баксту, у которого были Сенилов и Коровин. После обеда зашел к Чичериным попросить денег и поехал к Нувелю, куда пришел и Сомов, но не Маврин. Страшно болела голова. Утром было важное, но неопределенное письмо из замка, чем-то расстроившее меня. Читали «Satyricon»{937}.

28_____

Был Бер, Тамамшев, Сережа, Глеб Верховский, Ремизов, Иванов — прямо Содом и Гоморра. Глеб хочет ко мне привести Зарецкого; узнав, что ему 32 года, я значительно охладел к этому предприятию. Поднялись к Вяч<еславу> Ив<ановичу>; Костя очень вырос и скоро станет милым. Вместо Анны Петровны поехали к Ремизовым; я — с Сераф<имой> Павл<овной>, Сережа с Алекс<еем> Мих<айловичем>. Заезжали за сыром и т. п., дома вдруг нашли Юрашу. Болтали, смеялись. На извозчике я проболтался, кажется, Серафиме Павловне. Столько дела!

29_____

С утра был на репетиции, страшный беспорядок, распоряжаются все, кому не лень, но я люблю атмосферу репетиций. Провожал Дмитриева, на обратном пути купил булок и проч.; пил чай, вспоминая житье на Вас<ильевском> Острове, сидел с Кармин. Поднялся наверх, отнести ноты Вяч<еславу> Ив<ановичу>, у которого был Верховский, обедали при мне, Костя очень вырос и скоро станет мил. Юраша зашел ко мне, очень холодно; от «современников» потащил хоть Сенилова в «Вену», куда попал и Нувель, решивший не ехать к Боткину. К нам засели Куприн, Маныч, Потемкин, было забавно; рядом сидел студент очень подозрительного вида. Вчера, как я ехал домой и ветер холодил лица, мне представилось, как сладко умирать на снегу застреленным; именно на снегу; мне ничего не было бы жалко{938}. Эдинька у Нувеля ругал меня на чем свет стоит, и отчего?

30_____

Ездил в театр: даже без костюмов «Действо» жутко. Накупил билетов на Dunkan и старинный театр{939}. Встретил Сережу, с которым и зашел пить чай в de France. В типографии никого не было. Поехал в замок, но В<иктор> А<ндреевич> уже вышел из лазарета. Думая, что будет еще репетиция, пошел на Моховую к 6-ти часам, там были только Локкенберг и Сенилов, репетиции не было; ходили, шутили, будто прошлый год у Коммиссаржевской; одевались и т. д. Начали очень поздно, публика волновалась, знакомых была куча. «Куранты» провалились под смех и шиканье{940}. Рядом сидел Сомов и Мирский. Были и Покровский и тамамшевский Витя, имевший ко мне какую-то просьбу. После поехали к Палкину впятером; мол<одые> люди положительно приручаются. Позвал их в понедельник. Они очень милы, шутили, пили, болтали свободно; они бы были даже прелестными друзьями, помимо всего прочего. Назад шел я с Корнилием даже под ручку. Ремизов попросил меня познакомить Сер<афиму> Павл<овну> с гимназистами, а она их позвала к себе. Очень хорошо проведенный вечер.

1_____

Страшный холод. Ездил в эту дурацкую типографию: просят до середы, но я от них не отстану. У парикмахера встретил Познякова, plus tantique que jamais[314]. Был в отчаянии, не бывши вчера с нами; будто его не хватало. «Ничего мне не удается в жизни», — говорил он. Бранил Дмитриева, говорил, что маменьки меня боятся. Письмо от Руслова очень трогательное. Был Тамамшев; Каратыгины зовут завтра. Вера Федор<овна> прислала билет. У Фокина была Павлова, Рутковская, разные господа. Молодой балетчик читал реферат дифирамбический Фокину, испещренный «ео ipso, conditio sine qua non, etc, mutatis mutandis»[315] и другим{941}.

2_____

Целый день сидел дома; ясно, холодно, репетицию проспал, к Каратыгиным не поехал, застрял у Ивановых, где был Гофман и Минцлова. Гофман сказал, что видеть Наумова не хочет, но напишет ему несколько слов в моем письме. Написал на бумажке, дома я, конечно, прочитал: «Целую тебя; скоро надо будет тебя видеть, очень скоро, но не сейчас; в феврале я уйду. Если ты в силах и знаешь, откуда эти силы, помоги Кузмину». Что сей сон значит? Как мне помочь? Только отдаться. Без денег был меланхоличен. Играл и пел у Вячеслава. Даже у Наумова не был. Соберу ли имеющие быть собранными деньги? Сидел дома, пил чай, курил. Завтра придут милые юноши. Поездка в Москву; если бы были деньги, я был бы счастливейший человек. Перечитывал прошлогодний дневник, это был разгар судейкин<ской> эпопеи. 3-го — «счастливый день»{942}. Ну, будь что будет. Я ничего не пишу и, м<ожет> б<ыть>, нервничаю и преувеличиваю все. Давно я не видел милого Виктора Андреевича. Что-то выйдет из всего этого? Я, мудрый Machiavelli, знаю ли сам, что делаю? часто очень знаю. Луна и ясное холодное небо. Прибежал Гофман, приписать к записке, но написал новую: «Дорогой, люблю тебя и целую. Скоро тебя увижу, очень захочется. Хотел бы сегодня быть в Москве». Не совсем то же самое.