Алексей Орлов - Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны Страница 16

Посмотрел, как шестая рота стреляла из БМП-2, можно только позавидовать. Корпуса БМП и БТР, что находятся на директрисе, пробивают и вдоль, и поперек. Прицельная дальность осколочными снарядами четыре километра, отличная кучность, замечательная пушка в умелых руках.

Пятая рота решила не отставать и увеличила свою огневую мощь за счет 82-мм автоматических минометов «Василек», закрепленных на крышах десантных отделений, в каждом взводе по одному. Дальность стрельбы увеличилась до четырех с половиной километров, эффективность в разы.

Живем мирной, спокойной жизнью. Рота сейчас работает. Я – главный прораб. Отделываем солдатскую столовую, заливаем полы с мраморной крошкой. Саперы рвут скалы, нам привозят мраморные глыбы. И солдаты кувалдами превращают их в крошку. Встаем в четыре утра, пока прохладно, в самое пекло с двенадцати до шестнадцати отдыхаем, затем снова работа, а в 20.00 отбой. Но разве можно в восемь вечера заснуть, ложимся обычно в 23–24 часа.

Сидоров восстановил спортивные праздники – подъем переворотом, кросс три километра, полоса препятствий, после отпуска тяжеловато.

Регулярно – утром, в обед и вечером – пьем чай, кружек по пять-шесть. Раньше ничего подобного и представить было невозможно, но времена меняются, меняются и люди.

Сегодня праздник – День части. Исполняется сорок два года со дня образования полка. 22 августа в Кузбассе началось формирование 376-й стрелковой дивизии, боевое крещение дивизия получила в конце декабря 1941 года на Волховском фронте, за освобождение города Пскова получила почетное наименование Псковская, за освобождение Риги награждена орденом Красного Знамени. Наследником славного соединения стал наш полк, к которому перешло Боевое знамя дивизии. Нам предоставляется два дня отдыха, празднуем.

Довольно неплохо освоился со своей новой должностью прораба. Моя работа заключается в том, чтобы утром расставить солдат по рабочим местам, некоторое время покрутиться и идти заниматься своими делами, в основном отдыхать. Вообще-то, в раскаленной палатке не очень отдохнешь, но человек ко всему привыкает; и я уже свободно могу валяться на койке в самый зной в жаре и духоте. Облегчение наступает часов в пять вечера, когда жара спадает и становится прохладно.

Батальон с разведротой ушел для встречи колонны, без меня. Возглавил командир полка, это первый выход Сидорова. Я присутствовал при постановке задачи:

…При встрече с мелкими группами противника уничтожать их внезапно – ножами. При встрече с крупными силами противника – стремительной атакой. Хоть плачь, хоть смейся.

Рота осталась на работах. Стройка за неделю надоела хуже горькой редьки, не для меня это. Лучше десять раз сходить в горы, чем заниматься подобной ерундой.

Вроде бы уже вошел в ритм жизни полка. Регулярно, четыре раза в неделю, посещаю фильмы, регулярно проходят вечерние чаепития, но иногда вдруг такая тоска нападет, нагрянет, как волна, захлестывает, и не знаешь, куда деваться.

Сегодня годовщина пребывания в полку. Сейчас моя жизнь пошла на второй круг, и каждый прожитый день приближает к замене.

Прибыла колонна. Вместе с дружеской шестой ротой отметили год моего пребывания в полку, ставшем для меня таким родным.

Рассказали о Сидорове. Двадцать восьмого пришли на Третий мост рано, решили порыбачить. Пошли по Тешкану бомбить гранатами, вдруг бах-бах-бах – выстрелы, фонтанчики рядом. Залегли, оглядываются, сверху командир кричит – ко мне, негодяи. Пристегнул свой АПС к деревянной кобуре и палит по ним. Поднялись, построились в одних трусах, поорал, покричал, высказал все, что о них думает, на этом все закончилось. Вот такая веселая история приключилась.

Наконец-то со стройкой закончено, все рады. Вышли провожать колонну. Всякие работы, всякое ничегонеделание действует угнетающе, ведь я – боевой офицер, а на личный состав действую разлагающе. Вместо солдатской подушки приспособил под задницу камазовское кресло – признак «крутизны».

Гизоевская рота. Стоят: ком. 1-й мсв Алексей Орлов, командир 5-й мср Борис Гизоев, ком. 2-й мсв Александр Малаев, старшина роты Владимир Булочка, сидят: замполит Геннадий Васильев, ком. 3-й мсв Слава Моргун

Накануне бурно провели вечер, договорились, что в аэропорту возьмем водки, чтобы привести себя в порядок. Так как я охраняю саперов, за мной обещали прислать посыльного. Подошли к камышам перед Самати, встали, ждем вертолеты. Прибегает посыльный: «Товарищ лейтенант, вас приглашают». Иду вдоль колонны, навстречу Ильин, даже руки раскинул – не пущу, пусть хоть два человека в колонне трезвыми будут. Через какое-то время подлетает БМП, Андрей Козьмин на башне раскачивается. Товарищ майор, предлагаю по речке пойти, чтобы не тратить времени на работу «кротов». Серпантинчик перед Самати частенько минировали, и его всегда проверяли саперы. Ильин дает добро, Андрей сворачивает с дороги и двигается по Кокче, за ним благополучно проходит колонна, сэкономили около часа времени на движение. Нет, что ни говори, мастерство никуда не денешь. Благополучно дошли до Артынджалау. Бросилось в глаза, что вертолеты летают очень высоко, километрах в полутора, наверное, поддержки не чувствуется, хр-хр поплевывают оттуда из своих пулеметов. Раньше буквально по головам ходили. Оказывается, есть такой приказ по армии, где вертолетчикам установлен определенный потолок, из-за того, что сбивать чаще стали. А куда пехоте бедной податься, кто прикроет?

Дошли до Третьего моста. Мои юные друзья рвутся в бой, в них кипит дух романтики. Вспоминаю себя молодого. Летел в полк как на крыльях, казалось, будет что-то необычное, походы, перестрелки, схватки с врагами – а моим первым заданием было назначение старшим на какую-то работу… Посмотрим, что дальше будет, но ребята неплохие. Не те, конечно, что раньше были, здесь даже не может быть никакого сравнения – но неплохие.

Стоял на блоке у Гумбади-Бала. От нечего делать занялся рыбалкой. Из «Подноса» на основном заряде пристрелялся к речке, личный состав ниже по течению вылавливал глушеную рыбу, набрали мешок. Ближе к вечеру вернулись на Третий мост.

Дошли до Каракамара, времени светлого еще предостаточно. Придумали занятие, «достойное мужчин». Уходим по речке вверх, метров на триста и… пускаемся вплавь вниз. Летишь с огромной скоростью, так, что дух захватывает, вода ледяная, обжигает. После такого слалома становишься бодрым и подвижным, а так на жаре и раскиснуть можно. Броня раскаляется так, что прикоснуться невозможно.

На самодельном плотике из автомобильной камеры к нам переплыл Сухроб. Познакомились. Он так же, как и Пахлаван, перешел на сторону «народной» власти. Несмотря на три ранения, полученные от шурави, зла на нас не имеет. У него отряд человек тридцать. Здоровый, крепкий, достаточно молодой парень.

Вернулись в полк. Майору Ильину прибыл заменщик, из Прибалтийского округа, капитан Тищенко, здоровенный, под два метра ростом, мастер спорта по боксу в тяжелом весе. Личный состав его как-то сразу зауважал.

Проводили Ильина, достойнейшего офицера. Я считаю его своим учителем и наставником, натаскивал меня, как щенка, и его усилия, не только его, конечно, не пропали даром – я превратился в настоящего волкодава. Он ко мне очень по-доброму относился. Моя маленькая гордость – единственный из младших офицеров был приглашен на его отходную, где Ильин сказал обо мне массу хороших слов, а похвала из его уст дорогого стоит.

Приболел, температура за сорок. От палаток роты до санчасти – метров сто через плац, едва добрел, так плохо себя чувствовал.

Лежу в санчасти. Сейчас она располагается в модуле, а не в палатках, как было перед отпуском. Здесь, конечно, хорошо – кондиционер, тишина и покой. Медсестры, красивые девушки, ухаживают – райское место. Но лучше бы, ну ее к черту, эту санчасть, уже неделю здесь нахожусь. Каждый день навещают солдаты и офицеры, не забывают, и это приятно. У меня подозревают малярию. Приступ начинается с подъема температуры – тело раскаляется так, что кажется, вот-вот голова лопнет, взорвется, температура около сорока одного градуса, потом резко заканчивается, и начинаешь потеть, все соки из тебя выходят, простыни становятся мокрыми, будто в воде, начинаешь мерзнуть, трясет, колотит, как и чем ни укрывайся. И так через день, три раза. Сегодня должны отправить в кундузский госпиталь. Планировали раньше, но поднялся афганец, и уже три дня нелетная погода, висит пыль, видимости нет никакой.