Олег Фочкин - Городские легенды Страница 16

А вот личная жизнь не сложилась. Развелся с женой. 4 декабря 1930-го – свадьба, а уже 4 марта 1931-го – развод. Почему – так и осталось тайной. Его первая жена Елена Чугуева окончила медицинский, завершила войну в звании майора и демобилизовалась после победы над Японией. Никому не рассказывала, не хвасталась: я – жена героя.

Но это все до Москвы.

В столицу Кузнецов попал по рекомендации наркома внутренних дел Коми Журавлева. Тот порекомендовал феноменального парня генералу Райхману, когда приехал на курсы в Москву.

В это время будущий герой работал под псевдонимом «Колонист».

Курировать Кузнецова поручили чекисту Василию Рясному. Первая встреча, чтобы не засветить агента, состоялась около памятника первопечатнику Ивану Федорову. Потом на конспиративных квартирах, в Парке культуры, в Саду имени Баумана.

Прежде всего Кузнецова следовало обустроить в Москве. С жильем в столице всегда было трудно, большинство кадровых сотрудников разведки ютились в коммуналках, отдельные квартиры получали только работники высокого ранга. Кузнецову же, с учетом той деятельности, которой ему предстояло заниматься, требовалась именно отдельная квартира. Остановился Кузнецов в гостинице «Урал», была тогда в Столешниковом переулке недорогая гостиница с рестораном, тоже недорогим, а потому популярным, тем более что кормили хорошо… Теперь это здание дореволюционной постройки снесено.

В период гостиничной жизни Николай Кузнецов всерьез увлекся молодой светской львицей. Богемной художницей, жившей в большом доме на Петровке возле Пассажа. Несколько раз он встречал ее на улице, а потом как-то увидел на знаменитом, очень престижном динамовском катке на той же Петровке и завязал наконец знакомство. У нее было красивое имя Ксана и громкая фамилия Оболенская.

Ксане тоже понравился молодой летчик-командир тоже с необычным именем, к тому же заграничным – Руди. Летчиков тогда вообще обожали. У Ксаны было множество поклонников, в том числе знаменитости из мира кино и театра. Однажды Николай встретил ее в доме кинорежиссера-документалиста Романа Кармена, в другой раз – у популярнейшего артиста Михаила Жарова.

Но перед началом войны к немцам – а Кузнецов был известен девушке как Шмидт – уже относились настороженно. И Ксана решила с ним расстаться. А Кузнецов страдал до самой смерти. Уже в партизанском отряде он просил командира Дмитрия Медведева: вот адрес, если погибну, обязательно расскажите обо мне правду Ксане. И Медведев, уже Герой Советского Союза, отыскал после войны в центре Москвы эту самую Ксану, выполнил волю другого Героя. Но домой вернулся злой и хмурый. О разговоре ничего не рассказал даже жене…

Вскоре молодой и стройный клиент гостиницы, вызывавший неизменный интерес постоялиц, съехал. Василий Рясной поселил его в конспиративную квартиру, где и сам был прописан под фамилией Семенов, на улице Карла Маркса. Квартира была напичкана разной техникой. (Поначалу, правда, Кузнецову пришлось пожить в коммуналке, в доме № 10 по Напрудному переулку, 1.) «Колониста» прописали как родственника Семенова. По воспоминаниям Рясного, квартира состояла из двух комнат. Окно одной комнаты выходило на улицу, вернее, в палисадник перед домом, другой – в боковой дворик между домами.

Но поскольку квартиры здесь четырехкомнатные, то, скорее всего, вместе с ними жили и другие люди – возможно, тоже сотрудники НКВД. К сожалению, об этом Рясной ничего в своих воспоминаниях не говорит.

Из мебели имелись кровать, стулья, платяной шкаф, этажерка для книг, радиоприемник. На кухне – газовая плита, столик, табуретки. О домашних холодильниках тогда никто и понятия не имел. Кузнецов был своим человеком в богемном московском обществе, где возле артистов, и в первую очередь артисток, певиц, балерин, вращались писатели, журналисты, партийные деятели, военные, дипломаты, в том числе и иностранные. Местами встреч с ними Кузнецова-Шмидта были рестораны «Метрополь» и «Националь», театры, концертные площадки. В это время он активно работает также и под руководством майора госбезопасности Виктора Ильина, курировавшего творческую интеллигенцию. Очень помогал ему в работе неизменный успех у женщин – от горничных до прима-балерин Большого театра.

Однажды в театре Шмидт познакомился с одним из членов делегации из Германии, а тот в свою очередь познакомил его с женщиной – сотрудницей германского посольства. Завязался роман. Советская разведка стала получать информацию. При участии Кузнецова были добыты документы у немецкого военно-морского атташе Норберта Вильгельма фон Баумбаха.

В интересах контрразведки Кузнецов сумел очаровать горничных норвежского и иранского послов (обе были немками), а также жену личного камердинера посла Германии Ганса Флегеля Ирму. Потом, кстати, подобрались и к самому Флегелю. Он был страшным бабником, на этом подловили и его. Это тоже было значительное личное достижение Кузнецова. Флегель был настолько убежден в прогерманских и пронацистских симпатиях Шмидта, что на Рождество 1940 года подарил ему… членский значок НСДАП, а позже достал экземпляр книги Гитлера «Майн кампф». Потом Кузнецов добился прямо-таки невероятного: во время очередного кратковременного отъезда Шуленбурга в Германию он уговорил камердинера показать ему квартиру посла в Чистом переулке (теперь в этом особняке резиденция Патриарха) и потом составил точный план расположения комнат и подробнейшее описание кабинета. Не забыл даже указать, что на столе Шуленбурга стояли в рамках две фотографии: министра иностранных дел Германии фон Риббентропа и… берлинской любовницы, русской по происхождению…

В марте 1941 года Флегель стал проявлять особый интерес к новейшим советским самолетам и начал убеждать Шмидта-Кузнецова вести скрытую фотосъемку. Ему подсунули хорошо проработанную дезинформацию.

Часовщик

Благодаря Шмидту в 30-х годах удалось завербовать советника миссии Словакии Крно, по совместительству немецкого разведчика. Крно знал Кузнецова как летчика-офицера, который помогал ему сбывать контрабандные часы. Но интересовался и нашими самолетами. Вскоре было принято решение о вербовке.

Для этого требовалось завлечь Крно на квартиру Кузнецова. Когда дипломат в очередной раз вернулся из Братиславы с товаром, то сразу позвонил Руди – пора забирать товар. Телефон был предусмотрительно «посажен на кнопку». Николай сказал ему, что прийти на встречу не может (обычно их свидания происходили в Сокольниках или Центральном парке, а однажды дипломат передал Шмидту большую партию товара в туалете Дома Союзов в антракте концерта «гвоздя сезона» – джаз-оркестра Эдди Рознера), так как при аварийной посадке повредил ногу и в течение недели, а то и двух вынужден сидеть дома. Крно такого не ожидал и растерялся. Кузнецов заверил, что у него есть хороший оптовый покупатель, который может сразу взять всю партию, поэтому он предлагает дипломату завезти ему товар домой. А дабы Крно ничего не заподозрил, даже попросил купить для него кое-что из съестного: сосиски, хлеб, масло, бутылку молока. Весь визит, мол, займет не больше пяти минут. Крно колебался, прекрасно понимая, что ему, дипломату, лишний раз являться на дом к перекупщику, хоть и командиру Красной Армии, никак нельзя. Но и возможный куш упускать не хотелось.

Кузнецову забинтовали ногу, принесли костыли, на улице расставили людей для наружного наблюдения.

В назначенное время Крно приехал на трамвае № 28, вышел за остановку раньше – у Сада имени Баумана. А потом пешком дошел до дома Кузнецова, проверившись по дороге нет ли за ним слежки.

Кузнецов встретил его, прыгая на костылях, иногда морщился от боли. И это была не игра: ему наложили слишком тугую повязку, ступня затекла, а перебинтовывать ногу было поздно.

Дипломат успокоился, снял пиджак – под ним обнаружился широкий полотняный пояс со множеством кармашков на молниях. В каждом лежало по паре мужских или дамских часов «мозер», «лонжин», «докса», других известных фирм.

И вдруг раздался требовательный звонок в дверь. Кузнецов проковылял на костылях в прихожую, открыл. Вошел Рясной с двумя оперативниками.

– Мы из домоуправления, в квартире под вами протечка потолка. Надо проверить ванную и кухню.

Трое вошли в прихожую, в раскрытую дверь комнаты увидели незнакомого человека без пиджака и какой-то странный предмет, вроде дамского корсажа на столе перед ним.

– А вы кто такой? – спросил Рясной.

Крно, запинаясь, что-то пробубнил в ответ.

– Предъявите ваши документы.

– Но зачем? – запротестовал Кузнецов. – Ваше дело протечка, вот и ищите ее.

– Никакой протечки нет, это предлог. Я начальник уголовного розыска района Семенов. К нам поступил сигнал, что в доме скрывается опасный преступник. Мы проверяем все квартиры подряд. Так что попрошу вашего гостя предъявить документы.

Крно растерялся. Меж тем один из оперативников уже расстегивал кармашки пояса и доставал часы.