Нуджуд Али - Мне 10 лет, и я разведена Страница 16

Мой муж… он уходил рано утром и возвращался перед закатом. Переступив порог родного дома, садился у sofrah, требовал, чтобы ему подавали ужин, и никогда не убирал за собой посуду. И всякий раз при виде его у меня внутри все переворачивалось от страха…

Я знала, что, как только стемнеет, все начнется сначала. Снова и снова. Снова жестокость. Снова огонь. Снова боль. Снова отчаяние. Хлопает дверь, масляная лампа падает на землю и катится к двери, покрывала летят в сторону… «Ya beint!» («Стой, девочка!») вот и все слова, что он произносил перед тем, как грубо наброситься на меня.

Он никогда не произносил моего имени.

Фаез начал бить меня на третий день. Муж не терпел даже малейшего неповиновения. Когда я попыталась помешать ему потушить лампу и лечь рядом со мной на циновку, он принялся меня избивать. Сначала руками. Потом палкой. Бил меня и швырял по комнате. А старуха его поддерживала.

— Надо ее еще сильнее бить! Она обязана тебе подчиняться! Она твоя жена! — без конца повторяла она своим хриплым голосом, когда он жаловался на мое поведение.

— Ya beint! — снова начинал Фаез, пытаясь меня схватить.

— Вы не имеете права! — рыдала я.

— Я уже устал от твоих жалоб. Я женился на тебе не для того, чтобы постоянно слушать твое нытье! — рычал он, обнажая крупные желтые зубы.

Ему доставляло удовольствие унижать меня при посторонних. Фаез был отвратителен. Я жила в постоянном страхе, ожидая новых ударов палкой и пощечин. Иногда доходило до того, что он бил меня кулаками. Каждый день появлялись новые синяки на спине, новые ссадины на руках. И рана внизу живота не давала покоя… Я чувствовала себя грязной. Когда в гости к свекрови приходили соседки, они постоянно шушукались и показывали на меня пальцем. О чем они между собой болтали?

При малейшей возможности я забивалась в угол, пытаясь спрятаться от всего мира. Зубы стучали от страха при мысли о том, что снова наступит ночь. Я чувствовала себя невыносимо одинокой. Некому довериться, не с кем даже просто поговорить. Как же я их всех ненавидела! Эти люди были отвратительны! Неужели каждая замужняя женщина должна выносить такие же муки? Или только мне одной приходится терпеть подобные пытки? Я не испытывала ни малейшей любви к мужу. Интересно, а мои родители любили друг друга? С Фаезом мне удалось познать лишь истинный смысл слова «жестокость».

Так проходил день за днем. Десять, двадцать, тридцать… Сколько их было? Точно не помню. С каждым вечером становилось все труднее заснуть. Ночью, после того как он приходил и делал эти ужасные вещи, было невозможно успокоиться. Днем я клевала носом. Потерянная. Разбитая. Беспомощная. Чувство времени было утрачено. Мне ужасно не хватало Саны, школы, братьев и сестер. Было ужасно тоскливо без бесконечных выходок Абдо, проказ Морада, шуток Моны, считалок малышки Раудхи. Я все чаще думала о Хайфе и надеялась, что ее не выдадут замуж за жестокого незнакомца. Шли дни, и я стала постепенно забывать лица родных. Мне становилось все сложнее вспомнить цвет их кожи, форму носа, ямочки на щеках. Пришло время повидаться с семьей!

Каждое утро я с плачем умоляла отвезти меня назад, к родителям. Не было ни малейшей возможности с ними связаться. В Кхарджи понятия не имели об электричестве, что уж говорить о телефоне. Ни самолетов в небе, ни автобусов. Даже машины приезжают примерно раз в месяц. Я могла бы отправить родителям письмо, но, к несчастью, не умела писать ничего, кроме своего имени и еще нескольких простых слов. Нужно вернуться в Сану. Любой ценой. Хочу вернуться домой!

Убежать? Я думала об этом множество раз. Но куда идти? В деревне не было ни одного знакомого. Значит, спрятаться негде, а уж просить кого-нибудь увезти меня отсюда на осле… это даже в мыслях звучит глупо… Кхарджи, моя родная деревня, стала моей тюрьмой.

Однажды утром, доведенный моими бесконечными рыданиями, он объявил, что разрешает мне повидать родителей. Наконец-то! Муж сказал, что поедет со мной и остановится у своего брата. Но потом — Фаез особенно подчеркнул это — мы должны будем вернуться. Я бросилась собирать вещи, пока он не передумал.

Обратная дорога показалась мне короче, чем путь в Кхарджи. Тем не менее каждый раз, стоило задремать, перед глазами возникали все те же кошмарные картины: пятно крови на простыне, лицо свекрови, склонившейся надо мной, темная комната с ведром воды… Я рывком просыпалась с одной только мыслью: «Нет! Ни за что туда не вернусь. Никогда не вернусь в эту деревню. Никогда!»

— Не может быть и речи о том, чтобы ты ушла от мужа!

Я никак не ожидала от папы подобной реакции. Но он твердо стоял на своем. Его решение мгновенно отравило всю радость от возвращения домой. Мама не спорила с отцом, она лишь изредка поднимала руки к небу и шептала:.

— Так устроен мир, Нуджуд. Все женщины должны через это пройти. Каждая из нас пережила подобное в начале замужества…

Но почему мама раньше об этом не говорила? Почему не предупредила? Теперь, когда подписан брачный договор, я в западне, откуда нет пути назад… Все рассказы родителям о том, что мне приходилось выносить в доме мужа: о побоях, о том, что происходило каждую ночь, обо всех тех ужасных постыдных вещах, — были напрасными. Мне было тяжело признаться в этом, а они лишь повторяли, что мой долг — оставаться рядом с мужем.

— Я не люблю его! Он меня бьет. Фаез заставляет делать отвратительные вещи, от которых тошнит. Он злой, он издевается надо мной! — настаивала я.

— Нуджуд, ты теперь замужняя женщина. И должна жить со своим мужем! — твердил отец.

— Но я не могу! Хочу вернуться домой! К вам!

— Это невозможно, — отрезал Aba.

— Ну пожалуйста! Пожалуйста…

— Это вопрос sharaf, вопрос чести, слышишь?

— Но…

— Ты должна слушать, что я тебе говорю!

— Aba, я…

— Если ты разведешься с мужем, мои братья убьют меня! Sharaf, честь семьи прежде всего! Честь! Понимаешь?

Нет, я не понимала и не могла понять. Раньше только он причинял мне боль, а теперь семья, моя собственная семья встала на его защиту. И все это ради… Ради чего? Чести! Да что вообще означает это слово, которое они без конца употребляют? Я совсем запуталась.

Хайфа наблюдала за происходящим круглыми глазами и понимала еще меньше. Увидев заплаканную старшую сестру, она сразу же взяла мою руку в свои. Так она старалась меня поддержать, хотя и не знала, что случилось. Внезапно в голову снова пришла ужасная мысль о том, что ее тоже могут выдать замуж! Хайфу, мою маленькую сестричку… Надеюсь, что этого не случится!