Александр Гергель - Возвращение на Арвиндж Страница 16

Он снова лег и сделал вид, что собирается заснуть. Через пять секунд, открыв глаза, он увидел то, что ожидал. Павленок, свесив голову, спал. Нужно было бы встать и ударить его, но Андрей понимал, что это бессмысленно. Никакая сила, даже угроза смерти, не выведет сейчас этого человека из сна. Он уже прошел свой предел страха смерти еще там, на подъеме. Ему уже все равно, будет ли он жить или нет. Он сломан. Возможно, навсегда. Но ему-то, Андрею, еще не все равно! Андрей понял, что уже не хочет спать, поднялся и на коленях подполз к Павленку.

– Ложись за тот камень и спи. Через два часа меня сменишь. Я добрый сегодня. Отдыхай, душара.

Павленок, тараща на него пустые со сна глаза, ничего не отвечал, видимо, ждал удара.

– Пшел спать! – коротко шикнул Андрей.

Павленок встал на коленки и проворно пополз к соседнему камню. Андрей взял оставленный им автомат, проверил переключатель стрельбы, тот оказался на предохранителе. Передернув затвор, он убедился, что Мишаня даже не дослал патрон в патронник!

«Бердан заряжен и поставлен на щеколду», – вспомнился он слышанный еще в учебке прикол про старательного солдата-хохла. Андрей со злостью бросил автомат в Павленка.

– Ружо прибэры, воин!

После этого удобно устроился за камнем и огляделся. Солнце поднималось довольно быстро и жарило вовсю, но на вершине по-прежнему было прохладно, особенно в тени валунов, где лежал Андрей. К тому же стал задувать хоть и не сильный, но очень неприятный ветер. Андрей снял бронежилет и улегся на него. Теплее не стало, но остывшие за ночь камни хоть перестали вытягивать тепло из тела. Эх, одеяло бы сюда, подумал Андрей И зачем он сказал Тохе про одеяло? Лежал бы сейчас в тепле. Ему стало очень обидно. Вот же молодцы! Отправили меня в дозор, а сами там тащатся, паразиты. Тоха тоже хорош, друг называется! Отрядил мне этого дурака, а хороших ребят, моих ребят, положил на другой стороне. Да, паскудно все как-то.

Чтобы заглушить обиду и жалость к себе, он решил чем-нибудь заняться. Приподнял бронежилет и вынул из наружного накладного кармана свои сокровища – почти полную пачку «Донских» сигарет, несколько спичек, расщепленных вдоль, и кусочек чиркалки от коробка. Спички всегда были в батальоне в большом дефиците. Эти несколько штук дал ему вчера Володька из минометной батареи, и он предусмотрительно удвоил их количество, разрезав вдоль бритвенным лезвием. Еще нашлись несколько сухарей, которые, получая сухпай на складе, он сунул в карман бронежилета, чтобы можно было жевать по дороге для восстановления сил. Но дорога была такой, что Андрей забыл не только про сухари. Осмотрев свои запасы, Андрей подумал о том, что жизнь не так уж и плоха, если ты научился заботиться о себе. Он с удовольствием закурил сигарету, и устроившись поудобнее, стал оглядывать противоположный склон и засыпанную валунами лощину внизу. Все было спокойно.

Андрей призадумался над тем, как определять время без часов. Посмотрев на солнце, постепенно ползущее к югу, он медленно сосчитал до шестисот, прикинул перемещение солнца за этот промежуток времени, попытался представить, куда оно переместится за два часа, запутался, плюнул и стал жевать сухарь.

Сколько времени прошло за разглядыванием гор, он не знал. Но, наверное, не меньше двух часов. Вокруг стояла гулкая тишина, только посвистывал поднявшийся ветерок, да шелестела стеблями жухлая травка, кое-где пробивавшаяся среди камней. Спустя некоторое время Андрей заметил, что к этим, ставшим уже привычными звукам добавились какие-то новые. Он не сразу и понял, что это далекие выстрелы. В них не было ничего не только страшного, но даже и тревожного. Просто приглушенные большим расстоянием редкие хлопки с длинным, замирающим эхом, словно кто-то вдали неспешно и вдумчиво забивал гвоздь. И все же это явно были выстрелы, и надлежало как-то реагировать на них или хотя бы разобраться, что к чему. Андрей несколько раз тщательно осмотрел гряду напротив, но не смог уловить никакого движения. Тогда он обернулся и окликнул скрючившегося под камнем Мишаню: «Вставай, воин, сражение проспишь». С таким же результатом можно было добиваться внимания от окружающих его валунов. Павленок спал мертвым сном. Пришлось снова швырнуть в него камнем, только тогда Мишаня зашевелился и поднял голову. Дав ему несколько секунд очухаться, Андрей взревел грубым голосом, каким обычно деды подгоняли молодых бойцов в кубрике:

– Сюда иди, колпацура!

– Здесь я, товарыш сержант, – прохрипел осипший со сна Павленок, подползая к Андрею.

– Слышишь, мочат где-то? – спросил Андрей.

– Стриляють, здаэться? – удивился Павленок.

– Нет, тля, ковры выколачивают. Короче, летишь трассером на вершину к Гордееву и лейтенанту. Спросишь, что и как и что все это значит. И мигом назад. Знаешь, что значит «миг»?

– Самолет, – расплылся в улыбке сообразительный Мишаня. – Наш!

– Точно. Ероплан. Вот так же быстро, как самолет. Туда и назад. Пойдешь той же тропкой, что мы сюда пришли. Чтоб не светиться, ползи на карачках между камней. Встать можешь только на обратном склоне. Не дай бог, боец, если я тебя отсюда увижу. Все! Улетел!

Зашуршали камешки и Павленок скрылся за ближайшим валуном. Андрей сразу же о нем забыл и сосредоточился на звуках выстрелов. «Все же очень далеко. Не по нашу душу это. Может духи друг друга кумарят в соседней долине за грядой? Слышал я, бывает у них такое…» – думал Андрей. Хлопки становились все реже, а потом и вовсе смолкли. В горах снова было тихо, только посвистывал да нашептывал ветерок.

Слух уловил слабые шорохи за спиной, и Андрей быстро откатился за ближайший камень. На Павленка это было не похоже, кто-то явно более сообразительный заходил с тыла. Андрей бесшумно приподнял автомат и приготовился. Его взгляд уперся в проход между ближайшими валунами. Корявые, шероховатые каменные глыбы со светлыми пятнами лишайника были пропитаны опасностью. Звенела тишина и грохотом басового барабана нарушали ее толчки крови в ушах. Но вместо хлопка выстрела послышался осторожный возглас друга Тохи:

– Андрюха!

– Здесь я, Гордеев, – отозвался Андрей.

Тоха выступил из-за камня, и Андрею сразу стало смешно. Худощавая невысокая фигурка, расплывшаяся в улыбке физиономия, панама на затылке, в этой извечной Тохиной манере носить шляпу на хохлацкий манер, делали приятеля похожим на сторожа с соседней бахчи. Особый колорит придавали этому дурню бронежилет, безрукавка с торчащими из карманов магазинами, длинная, загнутая антенна коротковолновки и автомат в руке.

Андрей улыбнулся, отвел ствол автомата, перекатился на прежнее место и мотнул головой, приглашая Тоху занять позицию рядом.