Виктор Степанов - Юрий Гагарин Страница 16

Наверное, он слишком понадеялся на себя, нырнул глубоковато — вода обожгла, перехватило дыхание, а когда поплавком, ловя ртом воздух, выскочил на поверхность и, попробовав низ ногой, не достал до дна. Глянул на уже отдалившийся берег и зазнобило от страха — течение несло его на стремнину.

«Никогда не купайся один!» — вспомнил он предостережение матери, сделал несколько замахов назад, в сторону, чтобы вырваться из притяжения, от которого мог вот-вот захлебнуться.

И вдруг смутно услышал далеко пробубнившее по воде:

— Эй ты, как тебя! Клушинский!

Откуда это? С другого берега? И кто его знает, и кто зовет? Но вот опять что-то эхом отлетело от воды, ударило в уши:

— Тебе говорят, Клуша, греби на месте! И не боись. Тебя самого прибьет вон к той вот раките.

Юра едва разглядел мальчишку, который стоял над обрывом, уже раздетый, готовый прыгнуть на выручку.

От одного только решительного его вида Юра успокоился, осмотрелся, выравнивая дыхание.

«Значит, клушинский, — подумал он с веселым, внезапно охватившим его азартом. — Значит, я деревенский, а ты городской!»

И, развернувшись, преодолевая течение, а был уже метрах в десяти от берега, где кричал ему незнакомый мальчишка, повернул назад.

Он еле вылез на осклизлую траву, хватаясь за зеленые космы осоки, и с колотящимся сердцем сел на свою одежонку.

— Ты смотри, да у тебя гусиная кожа, — покачал головой мальчишка, в несколько взмахов, саженками, успевший к тому времени перемахнуть с того берега. — Паша Дешин, — сказал он и протянул крепкую руку.

Так началась первая гжатская дружба, дружба того мальчишеского бескорыстья, которая почему-то часто прерывается с годами, оставаясь лишь воспоминанием.

Где вы, други послевоенного лихолетья, казавшиеся взрослее взрослых в свои десять-двенадцать лет, строгие судьи малейшей нечестности, выдумщики в озорстве, терпеливые в голоде и недетской работе, — Паша Дешин, Валя Петров, Лева Толкалин, Слава Нижник, Володя Попов и Тоня Дурасова, разрешавшая в минуту все споры и драки?

Первое гжатское лето прошло в заботах о доме, который нужно было собрать из бревен, а потом еще возвести над ним крышу.

Не зазывай, не соблазняй, река, затененной прохладой омута и блеснувшей в глуби, словно ласточка, юркой плотвичкой. Жара нещадная, но отец неумолим: пока не выложат очередной ряд кирпичей на фундамент, о купании не думай. И с усталым нытьем в плечах, когда «руки как крюки», месят они с Борисом в деревянном корыте цементный раствор, переносят тяжелые ведра, обливаются потом.

Самый дальний пока отрезок его пути — двенадцать верст от деревни Клушино. Остановиться, оглядеться вокруг, выбрать ориентиры, чтобы не заблудиться. Нет, пока не по звездам. Вот по тому угловому дому, от которого поворот налево, на Красную — как в Москве! — Красную площадь, мимо собора, мимо крепкого, вековой кладки здания, на мост, и опять никуда не деться от Гжати. Она всюду — спереди, сзади, справа и слева. В ней течет словно жизнь старинного города. Интересно, где ее родничок и куда впадает река? Пашка Дешин сказывал, будто по этим берегам проезжал когда-то сам Петр I.

Так начинается определение своего места не только в пространстве, но и во времени. И конечно, Юрию повезло хоть немного, но пожить в этом городе Гжатске, где прошлое так близко соприкасается с настоящим. Для детской восприимчивой души достаточно лишь малейших впечатлений, чтобы в ней вспыхнуло уважение к истории места, откуда дальше идти и идти. Конечно, Юра узнавал обо всем постепенно.

Действительно, есть свидетельства, что, объезжая страну в поисках наиболее удобных путей движения грузов в северную столицу — Санкт-Петербург, — Петр I обратил внимание на реку Гжать, приток Вазузы, впадающей в Волгу возле Зубцова, тоже старинного города.

28 октября 1715 года Петр I предписал: «В Московской и Рижской губерниях по рекам по Гжати от устья Малой Гжати да по Вазузе от села Власова сделать судовой ход, как возможно, чтобы могли суда с пенькой и хлебом и с иными товарами ходить без повреждения и чтобы сие учинить сего года до заморозов, да на тех же реках в пристойных местах сделать анбары».

Вот, оказывается, из какого времени вытекает Гжать — труженица, не просто рекою, а пользою государству Российскому!

Немало было положено трудов местных крестьян, ремесленников, работных людей, чтобы в заброшенном, болотистом и лесистом районе на месте никому не известной небольшой деревушки возникла Гжатская пристань, ставшая затем Гжатской слободой. До сих пор идут споры о дате основания Гжатска. Большинство сходятся на октябре 1715 года. После открытия пристани началось заселение ее ремесленниками и купцами — снимались с насиженных мест нелегко. Но уже через три года государевы планы оправдали себя: на строительство Ладожского канала, где в это время голодало огромное число рабочих, прибыл первый гжатский хлебный караван на 50 барках. Обрадованный Петр I, по преданию, щедро наградил гжатчан, преодолевших столь дальний и опасный путь, и заявил, что отныне будет считать Гжатск житницей Петербурга.

В знак особого почтения Петр I приказал возвести в слободе на левом берегу Гжати, там, где он выгибается полуостровом, дубовый одноэтажный дом с мезонином, который был украшением города почти до середины прошлого столетия.

В указе «Об открытии Гжатской пристани и о переводе на оную торжков из Можайского уезда» перечисляются следующие города, способные, по замыслам Петра I, доставлять к Гжатску хлеб: Верея, Боровск, Калуга, Мещерск, Серпухов, Мосальск, Серпейск, Алексин, Таруса, Оболенск, Малый Ярославец, Мценск, Чернь, Тула, Орел…

Разве нельзя сказать так: почти вся Россия смотрелась тогда в зеркало широкой, полноводной реки. А сами гжатчане тоже Россия.

Все это впитывал — капля за каплей — из соков гжатской земли, из корней дальней и славной истории мальчик Юра Гагарин.

И вдруг новое открытие, совершенное сентябрьским днем сорок пятого, когда он пошел в третий класс базовой школы при педагогическом училище.

На переменке учительница Нина Васильевна Лебедева собрала ребятишек в кружок и, обведя взглядом стены, тихо сказала:

— Дети, а знаете ли вы, что учитесь в историческом доме? Здесь останавливался великий русский полководец Кутузов…

Тогда, быть может, и не сразу Юра все осознал, но, взрослея, внимательнее приглядывался к краснокирпичному дому, принадлежащему когда-то купцу Церевитинову.

Не где-нибудь, а под Гжатском произошла восторженная встреча М. И. Кутузова, назначенного на пост главнокомандующего, с русской армией. «Приехал Кутузов бить французов», — передавали солдаты из шеренги в шеренгу. А Кутузов, по рассказам очевидцев, приняв почетный караул, произнес: «Ну, как можно отступать с такими молодцами!» Полки, жаждавшие решительной битвы, услышали волнующее воззвание полководца к смолянам: