Михаил Филиппов - Леонардо да Винчи. Как художник, ученый и философ Страница 16

Один старинный историк уверяет, что победителем в этой борьбе был признан Микеланджело; гораздо вероятнее предположение, что ни один из двух не был признан победителем; по крайней мере достоверно известно, что флорентийские власти, не желая оказать преимущество ни одному из двух соперников, не заказали картины, предоставляя им, если они того пожелают, писать на собственный страх. Микеланджело, как говорят, начал набрасывать эскизы картины, но потом взялся за другие работы. Леонардо принялся писать картину в том самом зале Совета, где были выставлены оба картона. По несчастью, Леонардо да Винчи имел особую страсть составлять им самим изобретаемые краски, а при тогдашнем состоянии химии это была работа иногда рискованная. Начатая им фреска вскоре вылиняла. Он стер свою работу, начал сызнова. Дело тянулось так долго, что наконец его стали открыто обвинять в намеренной проволочке, а между тем республика уже выдала Леонардо значительную сумму, не условленную ранее. Узнав о сплетнях, Леонардо отправился к канцлеру республики и возвратил деньги. «Республика достаточно богата, чтобы не отнимать денег у искусства», – с достоинством возразил канцлер Содерини.

Глава VII

Смерть отца Леонардо. – Процесс с братьями. – Соперничество с Микеланджело. – Леонардо – «живописец короля Франции». – Папа Лев X. – «Святое семейство». – Влияние Леонардо на Рафаэля. – Новый спор с Микеланджело.

Еще до окончания знаменитого картона Леонардо умер отец художника, Пьеро да Винчи, оставив завещание, в котором выделил незаконнорожденному, но знаменитому сыну такую же долю, как и всем прочим сыновьям. Братья Леонардо, до тех пор не напоминавшие ему о его происхождении, на этот раз сочли удобным не дать ему ничего и преспокойно пользовались всеми доходами. Когда, наконец, дело дошло до раздела имущества, Леонардо, не слишком спешивший заявить о своих правах, потребовал принадлежащей ему по завещанию доли. Братья заявили суду, что Леонардо, как незаконнорожденный, не имеет никаких прав на наследство, и суд, по-видимому, согласился с их мнением; великий художник для защиты своих прав должен был обращаться к разным могущественным покровителям. Один из этих покровителей, Шарль д’Амбуаз, дал Леонардо письмо, в котором просил флорентийскую синьорию помочь художнику, «что будет весьма приятно королю Франции». Людовик XII действительно в это время уже очень интересовался картинами Леонардо. Письмо, по-видимому, не имело желаемого действия: по крайней мере Леонардо вскоре счел себя вынужденным обратиться к кардиналу Ипполиту д’Эсте, горько жалуясь в особенности на одного из братьев, которого не называет по имени. Не довольствуясь отцовским наследством, братья не давали Леонардо также доли, доставшейся ему в 1507 году от умершего дяди. Письмо Леонардо, написанное, разумеется, не на еврейский манер, как он это делал в своих манускриптах, и подписанное «Leonardus Vincius pictor», грустное. «Несколько дней тому назад, – пишет он, – я прибыл сюда из Милана (куда Леонардо приезжал несколько раз из Флоренции). Найдя здесь, что один мой брат отказывается исполнить завещание, написанное три года тому назад, перед смертью, моим отцом, я, хотя имею на своей стороне полное право, считаю, однако, необходимым, дабы не потерять в столь важном деле, просить ваше высокопреосвященство о рекомендательном письме к синьору Рафаэлю Джиролами, одному из влиятельнейших наших сановников, разбирающих теперь это дело; сверх того, именно ему в особенности поручено его превосходительством г. канцлером разобрать это дело и решить его окончательно. Поэтому всеми силами прошу написать письмо названному синьору в таких ловких и любезных выражениях, какие вы легко сумеете найти, дабы рекомендовать ему Леонардо да Винчи, ревностного слугу вашего преосвященства, и попросить его не только оказать мне справедливость, но и дать благоприятное решение».

Это язык придворного и почти униженного просителя, но позор тем, кто вынудил Леонардо в пятидесятилетнем возрасте писать такие письма кардиналам. Неизвестно, впрочем, помогли ли покровители Леонардо благоприятному решению дела, и сомнительно, чтобы предназначенная Леонардо доля могла обогатить его. В нем скорее говорил голос оскорбленного самолюбия: в первый раз ему бросили в лицо обиду, не признав его достойным быть сыном своего отца.

Новые огорчения пришлось испытать Леонардо вследствие враждебных отношений, установившихся между ним и Микеланджело.

Характер Микеланджело известен. Суровый республиканец, почти стоик, пламенный патриот не только флорентийский, но итальянский, Микеланджело Буонарроти был слишком строг к другим, в особенности к тем, кто равнялся с ним в славе. Своими колоссальными статуями и картинами он как будто хотел перерасти всех современников. Микеланджело не мог не признавать, по крайней мере, в глубине своей художественной души, великого гения Леонардо; но этот гений был ему глубоко антипатичен. Резкой, прямой натуре Буонарроти были одинаково неприятны и придворные манеры Леонардо да Винчи, и мягкие переливы света и тени на его картинах. «Чего здесь надо этому миланскому скрипачу?» – говорил Микеланджело, намекая, без сомнения, на положение, которое занимал Леонардо при дворе герцога Лодовико. Когда Леонардо выставил, после многократных отсрочек, свой картон подле картона Микеланджело, вражда между обоими художниками стала еще сильнее. Как всегда бывает в подобных случаях, друзья и почитатели обоих великих людей еще более враждовали между собой, чем они сами, а главное, передавали всевозможные сплетни. Жизнь во Флоренции, где остроумный Микеланджело не давал ему прохода своими сарказмами, вскоре стала невыносимой для Леонардо. Он чаще стал посещать Милан и наконец счел возможным последовать приглашению французского короля Людовика XII, который любезно-повелительно звал его к себе. Стоит привести целиком курьезное письмо, написанное победителем Милана и Генуи властям Флорентийской республики:

«Любезнейшие и великие друзья! Так как нам весьма необходим художник Леонардо Авинси, живописец из вашего города Флоренции, и потому, что нам необходимо заказать ему кое-какую работу, когда мы будем в Милане, что случится с Божьею помощью в скором времени, мы вас просим так любезно, как только можем, чтобы вы постарались прислать нам означенного художника Леонардо и чтобы вы ему написали приехать в Милан и не тронуться с места, ожидая, пока мы ему не закажем работу. Напишите ему, чтобы он ни за что не уезжал из этого города до нашего приезда, как я сказал вашему послу, прося написать вам; и вы нам доставите огромное удовольствие, сделав так. Дорогие и великие друзья, наш Господь да сохранит вас».