Михаил Филин - Ольга Калашникова: «Крепостная любовь» Пушкина Страница 16

Суфлировавший дочери Михайло счёл за благо заключить письмо своими каракулями: «Зделайте милость её засвидетельствовать мне сказали в надворном суде неболшее будет истоить не оставти батюшка»

Таким образом, в коротком тексте Ольга Калашникова употребила слово «милость» (и производные от него) десять раз. Она умоляла всемогущего благодетеля побыстрее «засвидетельствовать» её «отпускную», но этим отнюдь не ограничилась. Заодно дочь управляющего, напомнив Александру Пушкину о недавних болдинских обязательствах, попросила его взять к себе от Надежды Осиповны любезного брата Василия Калашникова[148], а ещё лучше — всё их семейство чохом[149]. «По неистребимой крестьянской привычке, — полагает Н. И. Куприянова, — просила <Ольга> больше, чем надеялась получить»[150]. Указанными пунктами содержание её послания фактически исчерпывалось. В нём не было ничего, кроме откровенной корысти.

Хватило бы тогда Калашниковым терпения ещё на неделю — и не выдала бы себя с головой Ольга подобной цидулкой.

Через несколько дней после отправки меркантильного письма, 25 мая 1831 года, в Лукояновскую почтовую контору доставили из Москвы пакет на имя Михайлы Калашникова. Внутри пакета была «отпускная» его дочери, засвидетельствованная статской советницей Надеждой Пушкиной, владелицей псковского сельца Михайловского[151].

И тотчас «пошла писать губерния», засеменил по присутственным местам с подмазками для чернильных душ болдинский управляющий…

В ходе делопроизводства возникло собрание бумаг, которое было озаглавлено: «Дело № 2756 о представлении отпускной отпущенницы Пушкина дворовой девки Ольги Михайловой Калашниковой. Началось 2 июня 1831, решено того числа»[152].

Открывает помянутое «Дело» прошение нашей героини:

«Просит отпущенная вечно наволю от Господина 10-го класса Александр<а> Сергеевича Пушкина дворовая девка Ольга Михайловна дочь Калашникова.

А о чём тому следуют пункты…

1. 25 число майя месяца сего 1831 года с московскою почтою от означенного господина моего чрез Лукояновскую почтовую Контору прислан на имя отца моего Михайлы Иванова Калашникова конверт со вложением документов, отправленной из Москвы как по надписе на том конверте значит 20 того ж майя в котором конверте была домовая отпускная данная мне оным Господином моим писанная 4 октября прошлого 1830 года, которую прилагая дело в орегинале Всеподцанейше прошу к сему Дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества Указом повелено было на моё прошение с отпускною в Лукояновском уездном суде принять и учиня неотпускной что явлена подлежащую подпись возвратить мне оную поступя в том по праву законов прошения.

Всемилостивейший Государь! Прошу Вашего Императорского Величества о сём своём прошении решение учинить. Июня дня 1831 года. К поданию надлежит в Лукояновский уездный суд. Сие прошение вчерне и набело писал оного суда канцелярист Пётр Андреев сын Попов вместо просительницы Ольги Калашниковой за неумением грамоте и по личной прозьбе руку приложил губернский секретарь (подпись)»[153].

Наложенная на Ольгино прошение резолюция гласила: «По слушании приказали прошение в повытье отдать, а представленную при нём отпускную записать в крепостную книгу и по учинении над ней, что явлена надлежащая надписи просительнице Михайловой возвратить с роспискою, а дело после решением к хранению в архив отдать. Подлинное приказание скреплено в журнале. С подлинного читал повытчик Васильев»[154].

Тогда же, 2 июня, в журнал Лукояновского уездного суда занесли:

«Прошение отпущенницы от господина 10 класса Александр<а> Сергеевича Пушкина дворовой девки Ольги Михайловой Калашниковой, при котором представила отпускную вышеозначенным господином Пушкиным к явке. Приказали: прошение в повытье отдать и, хотя по приложенной отпускной от написания её протекло почти 8 месяцев, но по уважению тому, что она от дателя её господина Пушкина через Лукояновскую почтовую контору к отцу отпущенницы прислана 25 мая 1831 года, то её записать в книгу и, учиня на ней, что явлена, подлежащую запись с описанием росту и примет отпущенницы[155], выдать оную ей с роспискою»[156].

«Отпускная Ольге Калашниковой была утверждена в уездном суде против всяких правил: написана давно, а главное, подписана не владельцем „дворовой девки“, — констатирует Н. И. Куприянова. — Но нашли ходы-выходы Михайла Калашников и его красавица дочка»[157]. Допускаем, что в закулисных махинациях принял участие и разохотившийся жених, к тому времени уже заимевший в Лукоянове кое-какие связи.

Так Ольга в 26 лет от роду стала вольноотпущенной. И путь к её бракосочетанию с титулярным советником Павлом Ключарёвым был открыт.

Венчание произошло спустя три с половиной месяца, 18 октября 1831 года, в воскресенье, в болдинском храме Успения Пресвятой Богородицы. Этим числом помечена пространная запись в церковной метрической книге:

«Кто имянно венчаны. Осьмого на десять число Нижегородской губернии Горбатовской округи села Новинок помещик, а ныне в городе Лукоянове при земском суде член дворянского заседателя титулярный советник Павел Степанов Ключарёв, села Болдина г-на Сергия Львовича Пушкина управляющего и дворового его человека Михайлы Иванова Калашникова, с вольноотпущенною дочерью девицею Ольгою, жених вторым, а невеста первым браком.

Кто были поручители, или поезжане. Города Лукоянова титулярный советник Сергий Дмитриев сын Сапожников, того ж города титулярный же советник Василий Сергиев сын Травницкий, села Болдина господина Сергия Львовича Пушкина управляющий Михайла Иванов Калашников, Гаврила Михайлов Калашников же.

Сей брак по учинению наперёд узаконенных обысков венчали и подписались священник Иоанн Матвеев, диакон Кирилл Симеонов, дьячёк Андрей Николаев, пономарь В. Фёдоров»[158].

Ольга обвенчалась в один год с Александром Пушкиным. Отныне, согласно узаконениям Российской империи, она становилась (по завершении надлежащей процедуры) дворянкой, титулярной советницей. Хотя дворянство «по случаю» не очень-то и котировалось, обладательница такового имела положенные сословные привилегии. В частности, Ольга Ключарёва получала право на титул ваше благородие и предикаты: госпожа, милостивая государыня и сударыня[159]. Формально она была равной с Пушкиным. Однако и это ещё не всё: вчерашняя «дворовая девка» сделалась помещицей Горбатовского уезда Нижегородской губернии.