Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко Страница 16

Я ее завел туда — что она только не выделывала! Гаврильчук мне помогал. Так вот, завели мы ее в станок, а там была лестничка небольшая на верх этой коробки, чтобы можно было сесть на лошадь, и я сел. Что она делала, боже мой! А я держал повод — посажу ее, потом отпущу, потом опять, опять — и довел ее до такого состояния, что уже мыло на ней. Устала.

Тогда я Гаврильчуку сказал: «Снимай перегородку!» Он выдернул переднюю перегородку, я лошадь шпорами как прижал, и она понеслась. А там по берегу Амударьи дозорная тропа была, раньше пограничники по ней в наряд ходили, и я карьером пошел по этой тропе. Лошадь летела — это была отчаянная скачка.

Я мог бы ее загубить, а сам наверняка разбился бы, если бы она упала, а она вполне могла споткнуться. Не знаю, сколько прошло времени, но лошадь стала успокаиваться, с галопа, карьера перешла на трусцу и… смирилась.

Летом 1929 года нас неожиданно перебросили в 48-й пограничный отряд (теперь Пянджский пограничный отряд) в город Сарай-Комар (ныне г. Пяндж), где базировался штаб.

Железной дороги в то время там не было, поэтому мы шли походным порядком, на лошадях. Почти все командиры были с женами, а моя Надежда Павловна была тогда в положении, поэтому всех женщин перевезли на автомобиле. В пути переправлялись через Кафирниган, бурную реку, которая впадает в Амударью.

Вот так мы добрались до Сарай-Комара, там нас разместили, и началась обычная пограничная жизнь.

Снова пришлось бороться с басмачами. Они действовали разрозненно, но общая численность, говорили, была больше тысячи. Поэтому и в 48-м отряде нам тоже приходилось выезжать, преследовать банды, мы по-прежнему были в мангруппе — И. И. Масленников во главе, а я в первом взводе — командир и политрук.

Досаждал пограничникам Утам-бек — тот, которого потом ранил Масленников, часто переходил он границу. Он и в пески ходил, и в горы. Говорили, что он узбек. По численности и боевитости он был за Ибрагим-беком на втором месте — слава бандитская!

Мангруппа несколько раз выдвигалась на ликвидацию Утам-бека, но ни разу мы его до конца не разбили — стычки были, однако он уходил. И самое главное — он всегда имел базы в горах. Когда его лошади, как и наши, уже падали от усталости, он брал в кишлаке свежих, а мы такого права не имели. Он этим часто пользовался.

Потом его все-таки ликвидировали на границе — нарвался он на засаду: были точные данные, что он будет переправляться там же, в 48-м отряде. В результате уничтожили эту банду и его лично.

А дело было так. Как-то получили мы данные, что банда Утам-бека появилась в Джиликуле (70 км от Сарай-Комара), где-то показалась и ушла в горы. Масленников приказал готовиться к выдвижению.

Я быстренько собрал свой взвод и выдвинулся в сторону Джиликуля. Когда прибыли, решил дать взводу отдохнуть. В этом городке какая-то харчевня была, вроде местного ресторана, — там плов делали, а у моего помкомвзвода Санковского были командировочные деньги, их хватило, чтобы покормить бойцов. Они отдохнули, и мы там переночевали.

Рано утром, когда я со взводом тронулся в путь, встретился с русскими, они строительство какое-то на Вахше вели. Спрашиваю их:

— Вы о банде что-нибудь слышали, о басмачах?

— Да, слышали, она где-то здесь прошла, недалеко от Джиликуля, не заходя в него, и ушла в горы».

И больше никаких данных. Я подумал, что если банда переправлялась через речку в этом месте (не так далеко там была хорошая переправа — и с лошадьми, и даже без бурдюков можно переправиться), то и ждать ее надо где-то здесь. Тем более что это уже не граница — 70 километров от Сарай-Комара. Бандиты и дальше заходили.

Я решил сделать засаду у этой переправы, рассчитывая, что басмачи через нее пойдут обратно в Афганистан. Местность удобная — с одной стороны горы, с другой — бугристый берег, покрытый валунами. Огромнейшие валуны лежат, за ними можно спрятаться чуть ли ни с лошадью — укрытие замечательное.

И вот, как начало темнеть, я поднял взвод и повел его на эту переправу — километров 15 от Джиликуля, сам я предварительно уже побывал там.

Прибыли. Лошадей спрятали — рядом была большая выемка. Там можно было и оборону занять, и отстреливаться удобно. Я оставил при них троих коноводов. А сам забрал остальных и расположил их вдоль берега по переправе. Каждого бойца я проинструктировал, как себя вести. Много раз подчеркивал: «не спать», — потому что были случаи, когда в засадах засыпали… Проверил, все ли у бойцов на месте: гранаты, боеприпасы, не оставили ли чего.

Басмачи, особенно на переправах, ходили по ночам. Прошел час, второй, третий… Я подумал: «Дай-ка проверю, как мои воины».

Пополз. Темно! За первым камнем услышал ровное дыхание. Я потихоньку позвал: «Головешко!» Молчание. Я громче — опять молчание. Подполз ближе, толкнул, так и есть — заснул. Я говорю: «Вы же совершаете преступление. А главное — вас убьют!»

Такой случай действительно был на одной из застав — это уже потом, когда я был помощником коменданта на Памире. Наряд из двух человек сидел в засаде на берегу Пянджа. А по тропе шла небольшая группа басмачей и наткнулась на этот наряд — все спали. И вот кто-то из них предложил зарезать спящих. А старший сказал: «Не надо».

Уже потом мы узнали через агентуру, почему не зарезали. Оказывается, главарь сказал: «Это же наши друзья, они нам помогали, они наши помощники». (Пограничники тогда действительно кое-чем помогали местным в быту.) И, ничего не взяв, басмачи ушли…

Ну, вот и у меня в засаде заснули бойцы. Я потихоньку подобрался еще к одному — он тоже спал. Понятно, они устали, все-таки переход был в 70 километров. Я его толкнул:

— Спите!

— Нет, я не спал!

Трое спали. Это еще ничего — из 50 человек, тем более я вовремя их разбудил.

И вот уже почти на рассвете появились силуэты басмачей. И тут же они спустились по тропе. Речка неширокая.

Это была разведка. Вначале спустились двое и дошли до речки. Осмотрелись, видно, дали какой-то сигнал, потом начали спускаться остальные. Когда подтянулись все, пошли на переправу. И уже когда они были на воде, я скомандовал: «Огонь!» — и тут же затрещали выстрелы. У нас было два ручных пулемета, они тоже заработали. В общем, на месте осталось 9 человек, остальные развернулись и ушли в горы.

Я пошел за ними, и началась гонка — кто быстрее. Причем были такие моменты, когда я с бойцами поднимался на перевал, а они спускались с него — я их видел, а догнать никак не мог. Стрелять — впустую. В конце концов я их уже начал терять из виду. Нам попался пастух с баранами, которого я его спросил:

— Проходили бандиты?