Теодор Хоффман - «Викинги» Гитлера. Эсэсовский интернационал Страница 16

«Советы борются отчаянно. Теперь они полностью овладели военным искусством», — вынужден признаться другим командирам дивизии бригадефюрер СС Гилле. Его дивизия подходит к Олыианам, где германских добровольцев должна заменить другая дивизия СС — «Дас Рейх». Задача поставлена ясная: занять высоту 200, севернее Круссино. Выполнение ее проблематично, если советские войска получили такую же задачу. Поэтому возникает гонка со временем. Танки несутся на самой высокой скорости. Их командиры имеют приказ наносить удары в северном направлении и нигде не задерживаться. Воздух наполняется бензином, выхлопными газами и горячим смазочным маслом. В облаке дыма и пыли танки штурмбаннфюрера Ганса Кёллера оставляют следы своих гусениц на полях. Высоко стоящее августовское солнце накаляет броню. Пот льется с покрытых черной краской и грязью лиц танкистов. Их черные мундиры залиты маслом. Жара становится невыносимой. В коробках бронированных танков можно легко получить ожоги.

Попав на ухоженное шоссе, танки мчатся вперед, преодолевая километр за километром. Не раздается ни единого выстрела. Слышен только глухой рев моторов на поворотах. Командиры танков, прижав к глазам бинокли, пристально смотрят в щели на синеватые холмы. Они должны первыми добраться до них любой ценой. Дороги и поля кажутся пустыми. Наконец гусеницы танков скрежещут на первых склонах холмов. Машины, раскачиваясь, со вздрагивающими стволами орудий, медленно заползают на них. Никакого движения, никаких силуэтов на гребнях холмов.

Танки дивизии «Викинг» достигают вершин холмов, которые тянутся от Синьковского до Круссино. Они — первые, кто сообщает о выполненном приказе. Укрывшись за складками холмов, они готовятся к обороне.

Перед цепью холма, которого достигли за день до того разведывательные части дивизии «Викинг», лежала деревня Кленовое. Хотя Советам так и не удалось достичь намеченных ими позиций, они все-таки сумели занять эту деревню, от которой надеялись начать свою атаку. Бригадефюрер СС Гилле решает без промедления очистить деревню и дает на утро 13 августа приказ о наступлении. В атаку должен пойти 1-й танковый полк в сопровождении гренадеров II полка «Германия» под командованием Ганса Юхема и остатка III полка «Вестланд», состоящего из эстонских добровольцев. Командование ими было возложено на оберштурмфюрера СС Хедера, у которого оставалось не больше двухсот балтийцев.

Командир дивизии запланировал молниеносную атаку и быстро вывел все подразделения на исходную позицию. В авангарде должны были действовать танки под командованием унтерштурмфюрера СС Курта Эггерта.

Эггерт отличался от других руководителей СС как своей незаурядной личностью, так и биографией. Он взял на себя командование танковым полком в декабре 1942 года в тот период, когда дивизия СС «Викинг» формировалась вновь после страшного отступления с Кавказа. Эггерт был тогда унтершарфюрером СС и служил во 2-м полку под командой оберштурмфюрера СС Вальтера Мультхофа, который был несколько шокирован, когда у него в подчинении оказался тогда уже довольно известный унтерфюрер. Курта Эггерта, которому было уже 38 лет, хорошо знали в национал-социалистской Германии, как уважаемого писателя. Будучи автором более 40 книг и брошюр, этот житель Берлина обладал несокрушимым фанатизмом пруссака. Он хотел быть воином и одновременно лощеным аристократом. Таким он пришел, отказавшись от свободной профессии, в дивизию германских добровольцев, отчасти из стремления к риску, отчасти из желания воевать среди этого международного подразделения солдат, которые прибыли из восьми европейских стран. Сначала все, даже его непосредственные начальники испытывали перед ним определенную робость. Он был всегда гладко выбрит, даже во время бевых действий. При его коротко подстриженной прическе белокурых волос несколько странно выглядели голубые глаза, которые прятались в глубоких впадинах угловатого, жесткого лица с выступающими скулами. От них отходили две тонкие, горизонтальные стрелки морщин. И, как ни странно, его рот с полными губами на этом грубо вырезанном лице выглядел как у азиата.

Одним из первых это заметил эльзасский офицер Пауль Пабло. Однажды вечером, когда они пили водку вместе с тремя другими офицерами-танкистами, Пабло сказал:

— Знаете, кого вы напоминаете мне?

— Кого?

— Чингисхана.

Унтершарфюрер Курт Эггерт звонко рассмеялся, а затем бросил яростный взгляд на эльзасца и сказал:

— Ты французская свинья!

Пабло не знал, что вновь прибывший офицер считал себя едва ли не единственным чистокровным пруссаком. Он презирал южан, жителей Рейнской области и баварцев, служивших в этой дивизии… Но вопреки всем его грубым выражениям, которые присущи разве что феодалу, эти нелюбимые им люди после окончания службы становились ему хорошими приятелями.

Кроме того, когда унтершарфюрер Эггерт прибыл в дивизию «Викинг», он был все-таки всего лишь командиром танка. Эггерт таскал повсюду таинственный синий чемодан с приемником, предшественником сегодняшнего транзистора.

Командира танка постоянно приглашали к себе другие офицеры, чтобы послушать музыку, певцов из варьете или банальные труппы. При этом он имел такой большой успех, как будто у офицеров гостила Венская опера.

Эггерт обычно включал иностранное радио, чтобы прослушать последние известия. Он в первую очередь считал себя писателем — эдаким поэтом нового режима, который в то же время скрывает определенную долю критицизма. Офицеры знали, что он презирает политиков и тыловых генералов. По отношению же к своим начальникам он вел себя всегда дисциплинированно, хотя не скрывал и несколько ироничной улыбки. Если кто и возмущался, когда видел, как этот простой офицер бесцеремонно обращается со своим руководством, то потом успокаивался, вспоминая, что он пользуется высоким покровительством. По слухам, которые были распространены во всех армиях мира, он имел доступ к высшим должностным лицам СС, руководству СС и общественным деятелям, состоящим в СС. Но он помалкивал, учился на командира танкового полка и всегда делил со всеми четырьмя членами экипажа пакеты с деликатесами, которые присылали ему из Берлина. Танкисты из его машины озадачивали своих приятелей тем, что пили бразильский кофе и курили гаванские сигары. Эггерт всегда смотрел на них с покровительственной улыбкой, давая понять, что такое настоящие писатели. Как только у него выдавалась спокойная минута между двумя атаками, он писал. Прежде всего это было бесконечное множество писем для своих сослуживцев. Кроме того, он даже вел на фронте всю корреспонденцию канцелярии. Эггерт зачастую сочинял короткие стихотворения, которые зачитывал при случае своим приятелям.