Сергей Нечаев - Венеция Казановы Страница 16

Франсуаза Декруазетт («Венеция во времена Гольдони»):

«Дворянами являются те, кого, согласно изменению, внесенному в конституцию в 1297 году, причислили к «сеньорам, коими они отныне будут считаться и в городе, и во всем государстве морском и сухопутном». В конце XVI века благородные сеньоры составляют 4,5 % всего населения, в 1642 году — 3,7 %. В 1766 году процент аристократов снижается до 2,5 и остается на таком уровне вплоть до 1797 года».

К несчастью, этого богатого холостяка по нескольку раз в году настигали жесточайшие приступы подагры. Но голова, легкие и желудок бывшего сенатора при этом оставались здоровыми. Красавец, гурман и сластена, он обладал великолепным знанием жизни и типично венецианским остроумием.

Казанова стал бывать на его вечерних собраниях, и там господин Малипьеро объяснил юноше, что в этом обществе поживших дам и мудрых стариков он может почерпнуть гораздо больше, чем из всех философских книг вместе взятых. Он изложил Казанове правила, необходимые для того, чтобы, несмотря на его столь неподходящий возраст, быть принятым в этом обществе. Правила эти заключались в следующем: молодой человек должен был только отвечать на вопросы и особенно не высказывать своего мнения ни на какой предмет, потому что в его лета собственного мнения быть не может. Следуя указаниям господина Малипьеро, Казанова неукоснительно соблюдал правила, и очень скоро ему удалось не только заслужить уважение сенатора, но и стать любимчиком всех дам, посетительниц сенаторских вечеров.

Таким образом, неудавшийся аббат переключил свое внимание на светские радости. Вскоре ему удалось так очаровать господина Малипьеро, что тот сделал Казанову своим фаворитом.

Во дворце господина Малипьеро часто проходили великолепные балы — именно то, что было нужно молодому авантюристу.

Палаццо Малипьеро (Palazzo Malipiero), где проживал почтенный сенатор Малипьеро, находится рядом с площадью, лежащей перед хмурым фасадом церкви Сан-Самуэле. Если от этой площади сделать несколько шагов в сторону палаццо Грасси (Palazzo Grassi), можно выйти на кампьелло[8] Фелтрина (Сampiello Feltrina), где стоит розовое готическое здание дворца Малипьеро.

Здание дворца было построено в X–XI веках. В Средние века оно служило своеобразной ведомственной гостиницей — домом для приезжих из города Фельтре. Некий Катерино Малипьеро купил здание в 1590 году. Потом в нем была произведена реконструкция, и оно приобрело вид настоящего дворца.

Напомним, что именно здесь, на улице, носящей имя Малипьеро, чуть в стороне от палаццо Малипьеро, родился Джакомо Казанова.

Постоянно бывая в палаццо Малипьеро, бывший аббат Джакомо Казанова быстро стал любимцем дам разного возраста и положения. Те доверяли ему свои секреты, посвящали в женские тайны, просили сопровождать в поездках. Вскоре Казанова стал вхож в лучшие аристократические дома Венеции. Но его прежде всего интересовали женщины, ведь он был еще так молод.

Джакомо Казанова («История моей жизни»):

«Знакомство с дамами, которых принято называть comme il faut, побудило меня еще больше обращать внимание на свою внешность и заботиться об элегантности моего наряда, чем настоятель и моя бабушка были очень недовольны. Однажды, отозвав меня в сторону, настоятель со сладкой улыбкой сказал мне, что в пути, который я себе выбрал, больше заботятся о том, чтобы Богу нравилась душа, а не миру — внешность».

Но остановиться Джакомо Казанова уже не мог. В результате запах духов и пудры, шелест платьев и чарующие взгляды — все это пленило юношу и определило всю его дальнейшую жизнь.

Стефан Цвейг («Три певца своей жизни»):

«Он болтает как будто вполне непринужденно, но, бравируя, этот хвастун бросает направо и налево взоры хищной птицы, наблюдая за произведенным впечатлением. Да, все заняты им: он ощущает сосредоточенное на нем любопытство женщин, чувствует, что он вызывает изумление, уважение, и это делает его еще смелее».

Герман Кестен («Казанова»):

«Малипьеро, беззубый подагрический холостяк, который «отрекся от всего, кроме себя», любил молодежь за ее талант к счастью. Он заботился о молодых и учил их… У Малипьеро уже были две любимицы. Августа, пятнадцатилетняя дочь гондольера Гардела, писаная как на картине, позволяла хитроумному старцу на пути к счастью учить себя танцам. Прелестная и причудливая семнадцатилетняя Тереза, дочь директора театра и любовника Дзанетты Казановы, за его деньги была ученицей в театре. Ее мать, старая актриса, ежедневно утром вела ее к мессе, а после полудня к Малипьеро. Однажды при матери и Казанове Малипьеро просил Терезу о поцелуе. Тереза отказала, так как утром приняла причастие и Господь, наверное, еще не покинул ее тела. Мать Терезы выбранила жадного старца.

Каждый день Казанова был свидетелем подобных эротических сцен…

Сенатор советовал вместо Аристотеля читать Гассенди, проповедника счастья и ученика Эпикура. Казанова не должен высказывать в обществе какие-нибудь взгляды, он слишком юн, чтобы иметь их. Малипьеро позволил ходить на свои званые вечера, где прекрасные дамы сидели рядом с остроумными философами красоты. Так Казанова изучил и хорошее и плохое общество Венеции».

Однако вскоре случилось то, что и должно было случиться: молодой Казанова попал в немилость к своему покровителю. Он излишне сблизился с одной из фавориток старого сенатора и был застигнут врасплох.

Герман Кестен («Казанова»):

«Хотя Джакомо никогда прежде не ухаживал за Терезой, в обоих неожиданно проснулся непреодолимый естественный интерес к различным частям тела обоих полов, и они витали как раз между тихим разглядыванием и ощупывающим исследованием, когда тычок в спину Джакомо тотчас прервал пикантные поиски истины. Несправедливый, как бог, Малипьеро замкнул для Казановы свою дверь, а для Терезы свои поцелуи».

В ответ молодой нахал крикнул:

— Вы избили меня, разгневавшись, и потому вы не можете похвастаться тем, что преподали мне урок. Поэтому я не желаю у вас ничему учиться. Я могу простить вас, если только забуду, что вы мудры, но этого я никогда не забуду…

Светскую карьеру Казановы в Венеции на этом можно было считать законченной.

Семинария Сан-Киприано, откуда отчислили Казанову

После этого Казанова оказался в семинарии доминиканского монастыря Сан-Киприано (San Cipriano). Семинария эта находилась на острове Мурано, а это было равно практически ссылке из города.

В семинарии Казанова оказался в марте 1743 года, и попал он туда не без содействия господина Микеле Гримани.