Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди - Юрий Александрович Соколов Страница 16

Опора княжеской власти Ярополка Святославича была многочисленна, опытна и очень пестра по этническому и религиозному составу. Она была опасна своей амбициозностью и непредсказуемостью, но опасность эта гасилась возможностью Киева щедро оплачивать их услуги. В перспективе неизбежен был конфликт между местной киевской знатью, т. е., по существу, теми, кто сформировался при княгине Ольге, и дружиной, которая состояла из людей Святослава и представляла собою наемников. Но своеобразие момента, суть которого в противостоянии Киева уделам, в «подминании» Киевом под себя этих уделов, вынуждало «людей Ольги» и «людей Святослава» к временному консенсусу. Хотя, конечно, сохранялось взаимное предубеждение. Очевидно, что нужен был лидер, который мог бы сглаживать внутренние конфликтные противоречия и поддерживать консенсус. Понятно, что юный князь Ярополк таковым быть не мог – политически слишком легковесная фигура, лишенная «богатой военной биографии» и совершенно не героическая.

Таким человеком стал воевода Свенельд, авторитет которого признавался всеми. Это – фигура поистине легендарная, и о ней в последнее время сложилось множество самых невероятных историй. Отсекая фантазии, мы можем сказать, что Свенельд – прежде всего полководец и лишь затем политик. В русско-византийском договоре 971 года, том, что заключен был под стенами Доростола, дана отличная от несторовской транскрипция имени этого воеводы – Свенгельдъ. Но, в любом случае, имя указывает на скандинавское происхождение этого удивительного человека, чья очень долгая и богатая событиями жизнь протекала в большую часть грозного X столетия.

Родился ли он в Скандинавии или в одном из анклавов на территории Восточной Европы – этого сказать невозможно. Произошло это где-то в самом-самом начале века, т. е. еще во времена Вещего Олега. Несомненно, что воспитание его с самых первых шагов проходило в варяжской дружине, и иного будущего, кроме как военного, для него на Руси просто не существовало. Соблазнительно предположить, что он начал служить еще при Олеге, но, все же, это не слишком реалистично. А вот при князе Игоре он продвинулся в дружинной иерархии весьма значительно, хотя и не добрался до самой ее вершины. Так, например, в русско-византийском договоре 944 года, заключенном между Романом I Лакапином и Игорем Старым, указаны пятьдесят имен русских послов (из них 26 купцов, сплошь варяжских), но среди них Свенельда мы не встретим. От имени Ольги договор подписал некто Искусев. Однако известно, что в то же время Свенельд уже возглавлял отдельный отряд (в летописи он значится как «дружина Свенельда») и совершал по поручению великого князя полюдье. Трудно сомневаться, что Свенельд виновен в гибели Игоря Старого: погром обвиненных в злодействе древлян должен был прикрыть наличие заговора. В этом заговоре Свенельд участвовал в качестве одного из ключевых персонажей[17]. Не уклоняясь в гипотетические рассуждения о политических соображениях, можно утверждать, что для Свенельда заговор позволял, сметя с дороги совокупно со старым великим князем также и старых ярлов, и воевод, преграждавших дорогу к «дружинному Олимпу», занять место лидера в военной иерархии Киева. Понятно, что Ольга не смогла бы удержать власть без опоры на дружину. Эту опору и обеспечил ей Свенельд. Именно Свенельд возглавил образцово-показательный поход на Искоростень. Именно Свенельду будет, совместно с варягом Асмудом, поручено воспитание Святослава. Несомненно, что именно на Свенельда была возложена забота об охранении власти во время поездки правительницы Ольги в Константинополь в 957 году. Однако Свенельд был слишком «человеком Ольги», чтобы остаться в «ближнем кругу» повзрослевшего Святослава.

Обратим внимание, что ни в походе на Итиль (965 год), ни в Первой Балканской войне 966-968 годов Свенельд не участвовал. Правда, неоднократно делались (и, видимо, еще будут делаться) отождествления ярла Сфенкела со Свенельдом. Лев Диакон в своей «Истории» весьма красноречив в описании некоего Сфенкела, который занимал, по его мнению, третье место в военной иерархии русов «после Святослава». О нем же пишет и Иоанн Скилица (протоспафарий и хронист рубежа XI–XII веков) в своем «Обозрении историй», хотя дает иную транскрипцию имени – Сфангел, считая его не «третьим», а «вторым» по значению военачальником русов. В русских летописях мы такого человека не встретим, но, думается, византийцам в данном случае можно доверять, у них не было необходимости фантазировать. Сфенкел, по мнению Льва Диакона (а он был современником событий), был человеком огромного роста и физической силы, сочетавшейся с исключительной доблестью. Но ассоциации этого витязя со Свенельдом неправомерны. Сфенкел в 971 году участвовал во главе семитысячного отряда в обороне Преслава: когда византийцы уже проникли внутрь стен города, Сфенкел возглавил оборону царского дворца. Иоанн Цимисхий, во всем блеске своего императорского величия стоявший посреди городской площади, приказал поджечь дворец. Сфенкел вывел из дворца оставшихся там болгаров и «тавроскифов» – в центре полыхающего города сражение разгорелось с новой силой. Император отправил против Сфенкела отборный отряд во главе со знаменитым военачальником, магистром Бардой Склиром. Однако Сфенкелу с очень немногими людьми удалось вырваться из окружения и, выбравшись из горящего города, полного византийских воинов, добраться до Доростола – это свидетельство столь героическое, что Лев Диакон пишет о нем с восторгом. Впрочем, Сфенкел ненадолго сохранил себе жизнь – в грандиозном сражении под стенами Доростола именно его гибель окажется переломным моментом, и именно после нее «тавроскифы» дрогнут и отступят за крепостные стены города, после чего начнется трехмесячная блокада. Свенельд, как и Икмор (которого Лев Диакон считал «вторым» в армии «тавроскифов»), как и сам Святослав, в том ожесточенном и продолжительном сражении, конечно, участвовал, но уцелел. Хотя вряд ли Свенельд в силу своего весьма преклонного (особенно по тем временам) возраста выступал в той же роли, что Святослав, Икмор и Сфенкел, т. е. в роли поединщика и «ударной силы». Скорее, ему пристала роль организатора и координатора действий многочисленных отрядов «тавроскифов». Икмор вскоре погибнет во время попытки Святослава прорвать блокаду (на правом фланге византийской армии) и уйти вдоль берега Дуная в Восточную Болгарию – он будет убит Анемасом, телохранителем императора (Анемас, впрочем, спустя минуты тоже погиб в той сече). А вот подпись Свенельда будет стоять под договором от 14 июля 971 года, который позволил остаткам армии Святослава «без потери чести» покинуть Болгарию и спастись от полной гибели. Под «Доростольским договором» только две подписи: императора Иоанна I Цимисхия (подписавшего грамоту как за себя, так и за малолетних своих соправителей, Василия II и Константина VI) и воеводы Свенельда (подписавшего грамоту за великого князя Святослава). Странно, однако, что Лев Диакон, столь трепетно относящийся к подробностям, о Свенельде как о военачальнике и после, поставившем подпись на ту