Владислав Бахревский - Виктор Васнецов Страница 16

Васнецов стоял, опустив длинные руки, весь длинный, неловкий.

– Спасибо… Я доброту вашу работой постараюсь… Позвольте к детям… Они урок исполняют.

– Позволяю, Васнецов! Позволяю!

Он вошел в класс, очень тихонько, прислонился плечом к косяку. Дети глянули и спрятали глаза. Но вот Маша опять посмотрела и просияла, тут и оба мальчика насмелились поднять глаза.

– Висницов! – прошептала Маша. – Ура!

– Ура! – грянули мальчики.

Дама, одетая по-французски и во французское – живое приложение к «Ниве», улыбнулась и предложила садиться.

– Рекомендация генерала Ильина – предполагает, что вы работаете профессионально и быстро. «Будильник» – журнал сатирический, а потому нас волнуют самые разные стороны жизни, но нам мало одного укора, нам нужно, чтобы явление, вынесенное на страницы журнала, было подвергнуто осмеянию.

Васнецов не мог понять, что необычного в этой твердой, уверенной речи, но что-то было не так.

«Она, наверное, курит», – подумал он, и женщина действительно взяла папиросу и закурила.

– Вы знаете наш журнал?

– Да, я смотрел. Кто же не знает «Будильника»?

– Вот-вот! Популярность ко многому обязывает.

Васнецов поднялся.

– Я вижу, вы человек деловой и быстрый. Это то, что мы ценим. – Дама улыбнулась. – Но прошу задержаться еще на две-три минуты. Вам, наверное, человеку деловому, будет интересно узнать, как мы платим. За рисунок на заданную тему один рубль двадцать пять копеек, причем автор обязан перевести свой рисунок на доску. За свою тему – два рубля. Но так у нас получают художники, которые уже заявили о себе. Для начала за доску по чужому рисунку – рубль и за доску по своему рисунку – полтора рубля. Вам подходят наши условия?

– Подходят.

– Тогда пройдите в редакцию, к нашему секретарю, получите рисунок для пробы.

Казалось, весь Невский проспект смотрел на него и завидовал. Ведь совсем уже скоро все эти люди будут разглядывать в «Будильнике» его рисунки, смеяться над тем, что он увидит в жизни смешного и грустного… Им и невдомек будет, что он – из Рябова, из глухомани.

Рубль за доску, полтора за тему. Ему будут платить за дело, которое он любит. Брюхо, борода, нос картошкой, сапоги – купец!.. Армячишко, лаптишки, хитрые глазищи – мужик!.. И пожалуйте – полтора рубля.

Нет, он положительно чувствовал себя счастливым плутом. Деньги за радость. И совсем не надо думать о куске хлеба.

Наверное, всякий, кто входил в журнальный мир, испытывал эту обманчивую радость и легкость жизни. Деньги, казавшиеся такими большими, когда ни копейки-то в кармане – окажутся горькими, жалкими. Но все это потом. А главное, ничто в жизни большого художника, кисти ли, слова, впустую не проходит, все годится для величественного здания, называемого – Творчество. Каждому кирпичику свое место.

Много лет спустя, на закате жизни, Виктор Михайлович скажет своему биографу:

«В петербургские годы я делал „деревяшки“, то есть резал по дереву свои рисунки. Я делал их, чтобы жить, кормиться, учиться и в дальнейшем иметь возможность создать то, к чему тянуло меня уже давно, что требовали моя фантазия, воображение, душа и сердце. Многое, содеянное тогда по нужде и по молодости лет, я хотел бы забыть, но все-таки все сделанное за это время меня многому научило».

Не такое уж и малое место в жизни художника занимает эта его поденщина, если она дала ему возможность жить, кормиться, учиться и сама многому научила.

Просматривая «Будильник» тех лет, я так и не нашел работ, исполненных Васнецовым. И не угадал, что бы тут могло принадлежать ему. Васнецов подписывал свои графические работы по-разному: «В.», «В. В.», «В. Васнецов», «Васнецов».

В «Будильнике» таких подписей нет. Дело, видимо, в том, что Виктор Михайлович не был автором рисунков, он их только литографировал, переводил нарисованное кем-то на доску, зарабатывал рубль, а чуть позже – рубль двадцать пять копеек. Есть свидетельства, что три-четыре рисунка исполнены им по собственным темам. По какие?

Юмор в журнале был разного сорта.

«– Куда лезешь, борода! Здесь народное торжество будет!»

Но и такое:

«– Дома Сила Потапыч?

– Дома, почивают.

– Верно, пьян?

– Никак нет-с. В бесчувствии только находятся, а то ничего, как следует».

«– А ты, Семен, отчего не пускаешь детей в школу?

– Боюсь, барин. Учитель наш получает жалованье маленькое, так что и прокормиться-то ему нечем, а ну как с голодухи сожрет моих ребятишек. Тогда что?»

В первые годы петербургской жизни Васнецов сотрудничал во многих иллюстрированных журналах: в «Ниве», в «Семье и школе», во «Всемирной иллюстрации», в «Пчеле», оформлял дешевые народные издания. Но об этом чуть позже.

А пока о невероятном открытии, сделанном Виктором Михайловичем Васнецовым в Академии художеств, куда он явился в 1868 году, чтобы держать экзамен во второй раз.

О ужас! – вдруг выяснилось, что Васнецов Виктор Михайлович экзамен выдержал еще в прошлом году.

Матушка-провинция! И такие вот сказки приключались по твоей невероятной скромности да застенчивости. Из-за того, что не так поглядели, из-за того, что кто-то в усы фыркнул. Тут бы рассмеяться, но силы на смех не хватило. И потом не засмеялся, сказал сам себе со всею вятскою серьезностью:

– Что бог ни делает – к лучшему.

Пропал академический год, но зато был год учебы у Крамского, год досок по рублю за штуку. Работа для картографического заведения генерала Ильина, уроки детям Ильина. Наконец, друзьями обзавелся. Хорошими, для ума и сердца.

О них-то он и думал, выходя из Академии художеств: сказать о казусе или уж лучше промолчать?

Рисующих было меньше обычного, но появились новички. Возле него двое устроилось. Один студент, другой… человек неопределенных занятий.

Рисовали руку. Новички уже успели испортить по два-три листа и теперь приглядывались к работе Васнецова. Потом подошли.

– Не поделитесь ли секретом? – спросил студент. – У нас никак не получается.

– Не то чтобы не получается, – сказал человек неопределенных занятий, – а не получается в превосходной степени.

Васнецов встал на место одного, нарисовал контур руки и другому нарисовал.

– Штрихуйте.

– Ать-два, и готово! – покачал головой человек неопределенных занятий.

– Ну как же готово! – удивился Васнецов. – Вся работа впереди. Вы, должно быть, поступили, чтоб с Крамским завести знакомство.

– О нет! Преследуем высшие цели. Нас заедает гармония познания. Возможно ли почитать себя образованным человеком, коли невежествен в пластических искусствах! Впрочем, не пора ли нам познакомиться? Мстислав Викторович Прахов, филолог.