Юлия Андреева - Любящий Вас Сергей Есенин Страница 16

Анна Романовна Изряднова (сидит в нижнем ряду) и Сергей Есенин – в верхнем ряду второй слева в группе работников типографии «Товарищества И. Д. Сытина». Москва. 1914 г.

Прошло три года, в 1917-м Есенин женился и даже венчался с актрисой Зинаидой Райх[63] в древней Кирико-Иулиттовской церкви деревни Толстиково, Вологодского уезда. Свадьбу играли в гостинице «Пассаж». Денег на свадьбу и венчания у Есенина не было, но невеста послала своему отцу Николаю Райху[64] телеграмму: «Вышли сто, венчаюсь. Зинаида». Не требуя больше никаких объяснений, тот незамедлительно исполнил дочернюю просьбу, ожидая молодых к себе в гости. А свадебный букет невесты Сергей собрал из полевых цветов по дороге в церковь. Вскоре после скромной свадьбы молодые отправились в Орел знакомиться с родителями и родственниками Зинаиды.

Историю этого знакомства нам поведал Константин Сергеевич Есенин[65] «Об отце»:

– В конце лета приехали трое в Орел, – рассказывал дед. – Зинаида с мужем и какой-то белобрысый паренек. Муж – высокий, темноволосый, солидный, серьезный. Ну, конечно, устроили небольшой пир. Время трудное было. Посидели, попили, поговорили. Ночь подошла. Молодым я комнату отвел. Гляжу, а Зинаида не к мужу, а к белобрысенькому подходит. Я ничего не понимаю. Она с ним вдвоем идет в отведенную комнату. Только тогда и сообразил, что муж-то – белобрысенький. А второй – это его приятель, мне еще его устраивать надо, – дед, как все деды, любил солидность и основательность. Мальчишеский вид Сергея Александровича его обескуражил.

– Зинаида сказала ему, что он у нее первый. И соврала, – сплетничает А. Мариенгоф. – Этого Есенин никогда не мог простить ей. Не мог по-мужицки, по темной крови, а не по мысли. «Зачем соврала, гадина?». И судорога сводила лицо, глаза багровели, руки сжимались в кулаки. Вернувшись в Петроград, они какое-то время живут раздельно.

Весной 1918 года уже на сносях Зинаида переезжает в Орел к родителям, и 29 мая 1918-го у четы Есениных рождается дочь Татьяна. Жить решили в Москве. Так что, пока суд да дело, Сергей выехал вперед, готовить жилье.

– Первые ссоры были навеяны поэзией, – сообщает нам одну из семейных легенд Татьяна Сергеевна Есенина, дочь поэта, оставившая воспоминания о своей матери «Зинаида Николаевна Райх». – Однажды они выбросили в темное окно обручальные кольца (Блок – «Я бросил в ночь заветное кольцо») и тут же помчались их искать (разумеется, мать рассказывала это с добавлением: «Какие же мы были дураки!»). Но по мере того как они все ближе узнавали друг друга, они испытывали порой настоящие потрясения. Возможно, слово «узнавали» не все исчерпывает – в каждом время раскручивало свою спираль. Можно вспомнить, что само время все обостряло.

Когда Зинаиде пришло время родить второго их с Сергеем ребенка, она вместе с Таней вернулась к родителям в Орел. Это произошло в 1920 году. Мальчика назвали Константином, к великому сожалению ребенок серьезно заболел, и мать была вынуждена, вместо того чтобы возвращаться к мужу, переехать с малышом в Кисловодск.

– Фу! Черный! Есенины черными не бывают… – скривился Сергей и уехал с Мариенгофом. [66]

Не могу я с Зинаидой жить… говорил ей – понимать не хочет… не уйдет… вбила себе в голову: «Любишь ты меня, Сергун, это знаю и другого знать не хочу». Скажи ты ей, Толя… что есть у меня другая женщина… С весны, мол, путаюсь и влюблен накрепко… а таить того не велел…[67].

Сергей теребил жену новыми идеями, Зинаида разрывалась между мужем, родителями, маленькой Татонкой, безостановочно хворающим Костей, так что к тому времени, как состояние малыша стабилизировалось, она и сама угодила в клинику для душевнобольных.

Через год после рождения сына в суд города Орла поступило следующее заявление:

«Прошу не отказать в вашем распоряжении моего развода с моей женой Зинаидой Николаевной Есениной-Райх. Наших детей Татьяну трех лет и сына Константина одного года оставляю для воспитания у своей бывшей жены Зинаиды Николаевны Райх, беря на себя материальное обеспечение их, в чем и подписываюсь. Сергей Есенин».

Подписав разводные документы и оставив детей на бабушку с дедушкой, Зинаида отправилась в Москву, где вдруг неожиданно для всех поступила на режиссерское отделение, которым руководил Всеволод Эмильевич Мейерхольд[68]. Через год она выйдет замуж за Всеволода Эмильевича, который официально усыновит Таню и Костю.

– Летом 1922 года два совершенно незнакомых мне человека – мать и отчим – приехали в Орел и увезли меня и брата от деда и бабки. В театре перед Всеволодом Эмильевичем многие трепетали. Дома его часто приводил в восторг любой пустяк – смешная детская фраза, вкусное блюдо. Всех домашних он лечил: ставил компрессы, вынимал занозы, назначал лекарства, делал перевязки и даже инъекции, при этом сам себя похваливал и любил себя называть «доктор Мейерхольд», – продолжает рассказ Татьяна Есенина.

Говорят, что на одной из вечеринок Мейерхольд якобы сказал Есенину: «Знаешь, Сережа, я ведь в твою жену влюблен… если поженимся, сердиться на меня не будешь?».

И Есенин шутливо поклонился режиссеру в ноги: «Возьми ее, сделай милость… По гроб тебе благодарен буду».

Правда, когда Зинаида окончательно ушла от него, ругался: «Втерся ко мне в семью, изображал непризнанного гения… Жену увел…».

Трое детей – как раз столько, сколько потеряла в свое время Айседора: двое утонули, и третий умер через несколько минут после своего рождения. Если бы Сергей дал ей возможность хотя бы изредка покупать подарки для его малышей! Быть может, тогда они нашли бы возможность не рвать отношений, и теперь мы бы говорили не о трагической, а о счастливой любви. Трое детей от разных матерей, спустя годы появится и четвертый[69]. Настанет день, когда сама судьба сведет Юру, Таню и Костю, сделав их друзьями. Произошло это так:

– Напротив, на другой стороне бульвара, стояло очень похожее здание с мемориальной доской – в нем жил Грибоедов. Кто из его современников бродил по нашим комнатам – такими вопросами в двадцатые годы как-то не задавались, – рассказывает Татьяна Есенина.

Новинский был оживленным местом, неподалеку шумел Смоленский рынок с огромной барахолкой, где престарелые дамы в шляпках с вуалью распродавали свои веера, шкатулочки и вазочки. По бульвару ходили цыгане с медведями, бродячие акробаты. Приезжие крестьяне, жмурясь от страха, перебегали через трамвайную линию в лаптях, домотканых армяках, с котомками за плечами.