Андрей Рытов - Рыцари пятого океана Страница 16

Возвратившись на аэродром, Добыш подошел к своему заместителю:

- Обо всем мы с тобой, дорогой товарищ, условились, только сигнал "Бери командование на себя" не отработали...

- Так в нем же, Федор Иванович, и нужды не было, - резонно заметил тот. Раньше с вами в воздухе никаких происшествий не случалось.

- Верно, не было. А тут, видишь, какой кордебалет приключился... Так что будь всегда наготове.

"Подарок" императору

Полковник Чжан обычно знакомил нас с положением на фронтах, и мы всегда знали обстановку на сухопутном театре военных действий.

После падения Нанкина наступление противника замедлилось. Японцы уже несколько раз пытались соединить Северный и Центральный фронты ударом в направлении железнодорожного узла Сюйчжоу. Но китайские войска успешно отбивали их атаки.

23 марта 1938 года японцы снова перешли в наступление на Сюйчжоу тремя армейскими колоннами.

- Удержатся ли наши? - тревожно сказал полковник Чжан.

А на следующий день прибегает сияющий:

- Поздравьте, победа! У Тайэрчжуана самураи получили сокрушительный отпор.

Враг оказался отрезанным от основных баз, остался без продуктов питания и боеприпасов. Его били с фронта и с тыла. Партизаны преградили пути отхода. Пытаясь выручить попавшую в беду группировку, японское командование бросило туда подкрепление. И тут-то сыграла свою роль наша авиация. Самолеты перехватили неприятельские колонны на дорогах, громили их бомбами, жгли пулеметным огнем.

Битва на этом участке фронта продолжалась в общей сложности шестнадцать дней. Чжан сообщил нам ее итоги: из 62 тысяч человек, брошенных в наступление, 40 тысяч убито и ранено. Помню, как ликовал Ханькоу. На улицы вышли сотни тысяч демонстрантов с факелами. Бойцов и командиров несли на руках. Праздничные гулянья продолжались всю ночь. Это была действительно крупная победа китайского народа над японскими захватчиками, и мы от всей души поздравили полковника Чжана и всех его товарищей, работавших с нами.

Вскоре после этого мы получили сведения, что командование противной стороны, раздосадованное предыдущей неудачей, готовит мощный бомбардировочный удар по Ханькоу. Налет приурочивался к празднованию дня рождения японского императора, чтобы поднять престиж армии, а заодно и преподнести достойный подарок божественному Микадо.

К тому времени наши боевые отряды пополнились. Георгий Захаров, воевавший вместе с Рычаговым в Испании, прилетел в Китай и привел с собой свыше тридцати истребителей. Это было очень кстати: пополнение не только увеличило силы, но и поднимало моральный дух летчиков.

- Нашего полку прибыло! - радовались товарищи.

Георгий Нефедович и прилетевшая с ним группа достойно выполнили свой интернациональный долг. Они сразу же включились в боевую деятельность и сбили немало японских самолетов. Позже, в Отечественную войну, Захаров командовал 303-й авиационной дивизией, в которую входил полк "Нормандия - Неман".

Мы располагали достаточным временем, чтобы основательно подготовиться к отражению массированного налета вражеской авиации. Все - и летчики, и техники, и штабные командиры - отлично понимали значение Ханькоу как важнейшего центра, поэтому тщательно проверяли авиационную технику, разрабатывали различные варианты предстоящей операции.

Рычагова отозвали в Москву, и его обязанности возложили на военно-воздушного атташе в Китае П. Ф. Жи-гарева. Жигарев и Благовещенский сошлись в мнении, что переброску истребителей на аэродромы, прилегающие к Ханькоу, надо осуществить как можно скрытнее.

Кроме группы Захарова, к нам прибыли также летчики под командованием Большакова и Зингаева. Таким образом, мы располагали внушительными силами. Договорились, что большая часть истребительной авиации перебазируется 30 мая, а остальные перелетят на рассвете следующего дня: пусть японцы считают, будто мы в полном неведении, и до последнего дня тешат себя надеждой на внезапность своего удара...

Вместе с инженером и группой техников я должен был заблаговременно выехать в Ханькоу, чтобы подготовить аэродромы к приему самолетов, позаботиться о горючем, продовольствии, размещении личного состава. До Цзюцзяна нам предстояло добираться поездом; далее - пароходом. Для сопровождения нам выделили двух китайских офицеров.

В вагоне было настолько душно и пыльно, что мы то и дело утирались мокрыми полотенцами. А тут еще сюрприз с обедом. Предложили ароматный рис, перемешанный с мелко нарезанными кусочками яиц, а ложек не дали. Вместо них тонкие палочки. Какая уж тут еда - палочками...

В Цзюцзян прибыли к вечеру. Там сообщили, что пароход английской компании пойдет на Ханькоу только завтра утром. Устроившись в гостинице, мы со своими проводниками отправились осматривать город. В магазинах поразило обилие фарфора. Причудливые расписные чашки, блюда, вазы, кофейники, статуэтки красовались в витринах и на прилавках.

- Недалеко отсюда находятся заводы по производству фарфоровых изделий, пояснили китайские товарищи.

Мимо нас прошла рота солдат. Офицер сидел в коляске, которую тащил рикша, и время от времени подавал отрывистые команды. "Какое же чувство единения, духовной близости, общности целей может быть у холеного офицера со стеком в руках и этой серой, забитой солдатской массы?" - подумал я.

Для китайской армии того времени подобные явления считались обычными, и сами китайцы на них просто не обращали внимания. Нас же это буквально коробило. Человек-тягло... Мы не могли представить себе большего унижения.

В любом китайском городе много рикш. Оборванные, полураздетые, они готовы за гроши подвезти вас куда угодно. Да и что рикше остается делать? Другой работы нет, а жить надо: дома голодная семья. Вот и приходится с утра до ночи караулить клиентов.

Мало кто из рикш имел свою коляску. Дорого стоит. Так дорого, что за всю бедняцкую жизнь не нажить столько денег. А за арендованную коляску надо отдавать богачу половину заработка.

Все рикши очень тощие люди. Глаза у них впалые, вены на руках и ногах вздуты. Остановится на минутку запаленный бегом человек, немного отдышится и снова бежит, обливаясь потом. А под паланкином, укрывающим от жгучего солнца, сидит господин и сердито ворчит, а то и понукает беднягу тростью.

Было много случаев, когда рикши предлагали нам: "Давайте подвезу!" Идет за тобой квартал, другой и просит сесть в коляску. Просит потому, что ему надо заработать для скудного существования. Он хочет есть, этот задыхающийся человек.

Однажды Рычагову стало до того жалко рикшу, который преследовал его по пятам, что он согласился воспользоваться услугами. Не сел в коляску, конечно, а просто положил в нее свою шляпу, а сам впрягся вместе с рикшей. Как же обрадовался бедняк, когда русский дал ему десять долларов!