Виктор Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм Страница 16

Ночная беседа и мечты

Тоскою в полночь пробужденный,С моим я сердцем говорилО древнем здании вселенной,О дивных таинствах светил.Оно повсюду находилоИ вес, и меру, и число,И было ясно и тепло,Как под златым огнём кадило,Струящее душистый дым,Оно молением святым,Как новой жизнью, наполнялось.Но, пленник дум и суеты,Вдавался скоро я в мечты,И чувство счастья изменялось.С толпой нестройных, диких грёзКо мне волненье набегало,И, с утром, часто градом слёзМоё возглавие блистало…

Жатва

Густая рожь стоит стеной!Леса вкруг нивы как карнизы,И всё окинул вечер сизыйПолупрозрачной пеленой…Порою слышны отголосьяМладых косцов и сельских жниц;Волнами зыблются колосьяПод пылкой ясностью зарниц;И жатва, дочь златого лета,Небесным кормится огнёмИ жадно пьёт разливы светаИ зреет, утопая в нём…Как горний пламень вдохновеньяГорит над нивою души,И спеет жатва дум в тиши,И созревают песнопенья…

Неизвестность

Друзья! я вёсла опустил,Плыву по скату синей влаги:К борьбе нет больше прежних сил,И прежней нет уже отваги!

«Куда? Зачем плывёшь, пловец?Плывёшь в который угол света?Где цель и где пути конец?»«Не знаю!» – вместо вам ответа.

Вдали темно, я одинок,Но я, доверьем сладким полный,Плыву – и слышу: мой челнокКуда-то мчат, играя, волны.

Отрадное чувство

Каким-то чувством обновиласьМоя тоскующая грудь,Душа о чём-то взвеселиласьИ говорила мне: «Забудь,Забудь печальное былое!»И я, послушный, всё забыл,И мнилось мне, что дым алоеВился из золотых кадил.Душа какой-то негой млела;Понятней говор был ручья;И звёзд великая семьяНа высях радостно светлела!И, полный кроткой тишины,Природой насыщая очи,Я мнил, что золото луныМешалось с тишиною ночи!Благодарю его, кто далМне хоть на миг покой сей чистый:С ним светел стал я, как кристалл,Одетый гранию лучистой!

Летний северный вечер

Уж солнце клубом закатилосьЗа корбы северных елей,И что-то белое дымилосьНа тусклом помосте полей.С утёсов шаткою стеною,Леса над озером висятИ, серебримые луною,Верхи иглистые торчатГряды печальной бурелома:Сюда от беломорских странВорвался наглый ураган –И бор изломан, как солома…Окрестность дикую пестря,Вдали, как пятна, нивы с хлебом,И на томпаковое небоВзошла кровавая заря.Питомец ласкового югаБез чувств, без мыслей вдаль глядитИ, полный грусти, как недуга,О ней ни с кем не говорит.

Сравнение

Как светел там янтарь луны,Весь воздух палевым окрашен!И нижутся кругом стеныЗубцы и ряд старинных башен.Как там и вечером тепло!Как в тех долинах ароматно!Легко там жить, дышать приятно,В душе, как на небе, светло;Всё говор, отзывы и пенье.Вот вечер, сладостный, весенний,Страны, где жил я, как дитя,Среди семейной, кроткой ласки,Где так меня пленяли сказки…Но буря жизни, ухватяМой челн в безбрежное умчала;Я слышал, подо мной урчалаИ в клуб свивалася волна;И ветры парус мой трепали…Ах, часто чувства замиралиИ стыла кровь. Скучна страна,Куда меня замчали бури:Увы, тут небо без лазури!Сии бесцветные лугаВовек не слышат пчёл жужжаний,Ни соловьиных воздыханий;И тут, чрез мшистые брега,Как горлик, ястребом гонимый,Летит весна, как будто мимо,Без ясных, тёплых вечеров…Ничто здесь чувства не лелеет,Ничто души не отогреет,Тут нет волшебных жизни снов;Тут юность без живых волнений,Без песен молодость летит;И, как надгробие, стоит,Прижав крыла́, безмолвный гений.

Создателю

О Ты, создавший дни и веки,Чьи персты солнца свет зажгли!Твои лазоревые рекиБегут, как пояса земли!И, под густым покровом ночи,На лов выходит дикий зверь,Доколь заря, отверзши дверь,Осветит человеков очи.И утра в ранние часыВсё дышит радостью святою:И кедр, одетый лепотою,И капля светлая росы.

Псалом 62

Кого пред утренней зарёюИщу, как жаждущий воды?Кому полночною пороюПерескажу мои беды?По ком душа в тоске? И телоО ком и сохнет и болит?В чей горний дом в порыве смеломМой дух с молитвою летит?Тебя, мой Царь, над высотамиМоей судьбы держащий нить,Так сладко мне хвалить устами,Так сладко всей душой любить!..Как гость роскошною трапезы,Я веселюсь в Твоей любви:Пою и лью в блаженстве слёзы,И жизнь кипит в моей крови!..Когда злодей в меня стрелами,И пращем, и копьём метал,Ты Сам защитными крыламиМеня средь сечи одевал!Моя душа к Тебе прильнулаИ под святой Твоей рукойОт дольней жизни отдохнулаИ горний сведала покой.Пускай искать злодеи рвутсяМеня с огнём во тьме ночей –Запнутся сами… и пробьютсяНа острие своих мечей!..А царь, ходя в защитном Боге,Пойдёт с высот на высоты,Растопчет гада на порогеИ злоязычной клеветыЗапрёт уста златым терпеньем;Он возгласит о Боге пеньем,Ударив радостью в тимпан;И, как жених, возвеселится;И звонкий глас его промчитсяДо поздних лет, до дальних стран…

Вера

Когда кипят морей раскаты,И под грозой сгорают небеса,И вихри с кораблей сдирают паруса,И треснули могучие канаты,Ты в челноке будь Верой твёрд!И Бог, увидя, без сомненья,Тебя чрез грозное волненьеНа тонкой нитке проведёт…

Дмитрий Иванович Хвостов

Подобный жребий для поэтаИ для красавицы готов:Стихи отводят от портрета,Портрет отводит от стихов.

Граф Хвостов издал свой перевод «Андромахи» Расина с великолепной литографией Поля-Петри, на которой была изображена актриса Александра Колосова в роли Гермионы. Хвостов, конечно, думал облагородить портретом красавицы своё переложение, но Пушкин хитрый ход графа не оценил и ответил ему остроумной эпиграммой.

Многие эпиграммы на Хвостова приписывались Пушкину, особенно злые и бестактные, которых немало ходило по Петербургу.

Граф Д. И. Хвостов. Гравюра на меди А. Г. Ухтомского

Хоть участье не поможет,А все жаль, что граф ХвостовУдержать в себе не можетНи урины, ни стихов.

Но то, что настоящих пушкинских эпиграмм было немало – это правда, и был Хвостов в них то Хлыстов, то Графов, то Свистов…