Святослав Рыбас - Русский крест Страница 16

Ванечкин так неожиданно перескочил на другую тему, что Нина заметила:

- И охота вам учить меня?

- Обманут, - сказал он. - Жалко мне вас.

- Нет, нет! - возразила Нина. - Ничего со мной не случится. Я знаю!

3

Ничего она не знала. Только страшная величественная сила влекла, и все, остальное - тьма.

Англичане со своим лордом Керзоном еще до польского нападения предлагали белым скорее заключить с большевиками перемирие, распустить Добровольческую армию, и обещали обеспечить мир всей мощью флота. Врангель же хотел армию сохранить и требовал прирезки Северной Таврии для продовольственного снабжения. Англичане видели в Крыму новый Гибралтар, а сам Крым - маленьким новообразованием, как Грузия или Азербайджан, что их вполне устраивало.

Французы, наоборот, смотрели на британские действия весьма кисло и не желали разделения Российского колосса, ибо тогда остались бы в одиночку на континенте против Германии. А оставаться против Германии, даже поверженной, было страшно, еще не забылись немецкие армии под Парижем в 1914 году и не забылась русская жертва в Восточной Пруссии. К русскому противовесу французы теперь собирались добавить и Великую Польшу.

А что Нина?

На огромных, залитых кровью весах, сейчас лежали Крым, Черное море, плывущий по морю пароход "Дон". В трюме - четыре тысячи тонн каменного угля. Нина Петровна Григорова, шахтовладелица, участница Первого Кубанского похода, вернулась на этом пароходе в Россию, забыв новороссийский ужас.

Ночью "Дон" подошел к Севастополю и встал на рейде. Город мерцал в темном круге бухты редкими огнями, высились неподалеку тяжелые тени военных кораблей, мерно шлепали в борт волны.

Нина стояла на палубе, ежась от холода и сырости, смотрела на помаргивающие электрические огни. Возвращаться в душную каюту не хотелось, там она ощущала себя беженкой, а здесь уже дышала родным воздухом. В душе было тревожно, и теперь Нина думала: вот вернулась, а кто тебя встретит, кто поможет?

Из-за надстройки повеяло табачным дымом. Кто-то там тоже стоял, смотрел на Севастополь. Потом донеслись обрывки разговора:

- Ничего... Великие... Нахимов мог... Сразу в отряд, летать..

В словах звучало знакомое Нине чувство - как вызов судьбе. "В отряд? подумала она. - Офицер. Все просто. "

Кто-то подошел к ней, встал рядом и спросил:

- Дым отечества? Или даже - дым от отечества! - И хмыкнул.

Нина промолчала.

- Я летчик, - сказал мужчина. - Смешно, ей-Богу, но я боюсь. Вы не боитесь... Дым от отечества! - повторил он с каким-то вызовом и выбросил папиросу за борт.

Красный уголек прочертил дугу и пропал.

- Кто ваш муж? - спросил он. - должно, полковник. Или брать выше?

- Мой муж погиб в армии Самсонова, - ответила Нина, чтобы остановить пошловатую болтовню. - Извините, я хочу побыть одна.

Летчик что-то буркнул и отошел шага на три. "Бурбон, - подумала Нина. Прячет человеческое в грубости. Не может по-человечески!" Его присутствие мешало спокойно размышлять, мысли стали перескакивать на отвлеченные предметы: на необходимость замужества, надежного устройства. Хотя какое нынче замужество?! Вот в каюте возвращаются к мужьям жены и все считают, что мужья без них пропадают. Но какая от них защита! Надеяться на семью, на родную землю, на державные законы - это иллюзии, есть только одна сила армия, и возле армии можно...."Что можно? - спросила себя Нина. - Ну что можно? Разбогатеть? Или просто выжить?" Сперва надо было выжить.

Утром на пристани несколько чиновников и офицеров встречали пассажиров "Дона".

Апрельское ласковое солнце и холод воды обдавали пристань теплом и свежестью. Золотились широкие погоны на мундире толстощекого чиновника из центрального эвакбюро, нахально выпячивая самовольную подмену узких чиновничьих погон на более героические, офицерские.

Нина смотрела на крымские лица, ища в них следы новой жизни.

Толстощекий читал список прибывших, составленный еще на пароходе, и, поднимая голову, коротко оглядывал каждого.

- Есаул Мухин, - назвал он.

Офицер в казачьих шароварах и кожаной летной куртке ловким, чуть небрежным движением отдал честь:

- Здесь есаул Мухин.

- Авиатор? - спросил чиновник. - Морская авиация?

- Морская.

- Это вы захватили турецкую шхуну?

Есаул улыбнулся, словно говоря, что это он, но распространяться об этом не будет.

Про шхуну писали во всех газетах весной семнадцатого года, даже был красочный плакат с храбрыми летчиками, гидросамолетом и шхуной.

- Сегодня в сообщении штаба главнокомандующего... Почитайте. - Чиновник дал есаулу газету и стал выкликать по списку дальше.

Нина подошла к летчику, заглянула в газету.

"Вечернее Слово". Крупные буквы передовой статьи "Труд и спекуляция".

- Вот те на! - весело вымолвил Мухин. - Летчики объявлены большевиками вне закона.

- Зачем? - спросила Нина.

- Видно, досадили им герои. Вот, - кивнул он подбородком, - под Геническом наши эскадрильи вдребезги разнесли их лодочную флотилию...

- Погодите, - попросила она. - Здесь интересно. - И пробежала: "Идет бескровный, но страшный и поистине смертельный поединок труда и спекуляции..." - Дайте-ка мне газету, господин есаул!

Мухин повернулся и спросил:

- Это вы?..

- Я, я, - повторила она. - Дайте же!

- Пожалуйста, - удивленно произнес есаул и отдал газету. - А вы знаете, у вас зеленые глаза. Просто кошачьи.

- Угу, - кивнула Нина.

Что они там предлагают? Перекрыть куплю-продажу иностранной валюты? Это напрасно. Отказаться от реквизиций? Правильно. Право торговли должно быть обставлено гарантиями? Замечательно.

- Вы посмотрите сообщение штаба! - сказал Мухин.

Нину задели другие заметки. Производилось расследование по делу о злоупотреблениях при эвакуации Новороссийска, предстоит ряд сенсационных процессов... И еще: в Лондоне в ожидании русского хлеба на бирже скупают русские рубли.

- Посмотрели? - спросил Мухин. - Или военные сообщения вас не интересуют?

- Вы мешаете господину чиновнику! - заметила одна из Нининых соседок. Потом будете знакомиться!

- Что "военные"? - Нина пожала плечами. - Все делается в тылу.

- Ох, какие зеленущие! - улыбнулся Мухин.

"Не надо, - подумала она. - Его тоже убьют, не начинай".

Чиновник назвал ее, Нина кивнула есаулу, отошла.

- Вы владелица рудника и имения в каменноугольном бассейне? Работали в управлении "Армия - населению"? - уточнил толстощекий запись в своей бумаге.

Нина подтвердила это. Чиновник поблагодарил, сказал, что в Крыму действует "Русско-Французское общество", его организовали промышленники Донбассейна и Кривого Рога. Он явно принял ее за богатую капиталистку.